Пульс Хибин. Сборник

В век НТР бурение сверхглубоких скважин, подобно исследованиям атомного ядра, океанических глубин, космоса, это не только самый передний край науки и технологии, но и зримый показатель уровня технических и научных возможностей государства.

Кольская сверхглубокая — рекордсмен глубинности бурения. Перешагнув глубину одиннадцати с половиной километров, она оставила далеко позади все зарубежные достижения. Кроме того, это единственная в мире сверхглубокая скважина, пробуренная в древнейших кристаллических породах Земли, в самом «темени» Балтийского щита, возраст которого исчисляется миллиардами лет. Она же безусловный рекордсмен и по ошеломляющим открытиям, которые позволила совершить. Но о них чуть позже...

На пути к переднему краю...

На последнем этапе пути к сверхглубокой Кольской скважине СГ‑3, от города Заполярного до буровой, дорога петляет. Наш «газик» с рычанием берет подъемы, объезжает выбоины и валуны. Низкое серое небо. Перемежающийся дождик. Кругом всхолмленная пологими безлесными сопками каменистая поверхность; тусклые, похожие на лужи, озера с плоскими берегами. Тоска... И вдруг, когда мы уже приближались к цели, в случайный разрыв между тучами выглянуло солнце. Тундра просияла. Именно «просияла», другого слова тут не придумаешь. Как скромница — неяркая и незаметная в толпе, взмахнула вдруг ресницами и глянула в самое сердце голубыми озерами. Зарделась румянцем ягодника, расцвела мягкими переливами мхов...

— Стойте, стойте, пожалуйста! Позвольте выйти, взглянуть...

Геологи смотрели на своего спутника и коллегу с полным пониманием. Кому, как не им, знакомо чувство восторга первооткрывателя красот природы. Хотя сами-то они и попривыкли, конечно: когда-то оба, и Шалимов, и Куклин, работали в этих местах. Машину остановили. Томилин щелкает фотоаппаратом в тщетной надежде запечатлеть, увезти, сохранить и передать другим... Что сохранить? Что передать? — Восторг. Серые россыпи валунов и белоснежные водопады... Карликовые березки...

Солнышко чуть-чуть посветило и спряталось. Снова набежали тучи. Ветер принес водяную пыль приближающегося дождя. Но картина, подаренная природой всего-то минут на пятнадцать-двадцать, до сей поры держится в памяти.

Земля эта с незапамятных времен была русскою. Уже в девятом веке ее коренные жители — саамы или лопари, «лопь» — союзники новгородцев в борьбе против скандинавов-норманнов, разорявших набегами край, грабивших соль, красную рыбу, моржовый клык, ворвань, пух и пушнину.

До сей поры сохранили берега Студеного моря новгородские названия. Так северная часть Кольского полуострова, примерно до мыса Святой Нос, зовется Мурманским (норманнским) берегом. Восточное и юго-восточное побережье у Горла Белого называется Терским берегом. Западная кромка Белого моря до самого устья реки Кемь — Карельский берег.

Последний поворот дороги — и перед глазами в затуманенной дали возникает, как видение, белая башня с пристроенным к ней длинным зданием — кораблем. Неправдоподобное зрелище среди дикой и пустынной тундры! Это буровая. Она стоит у кромки воды озера. И прямо из первозданности природы мы попадаем в теплое светлое здание то ли завода, то ли НИИ. Пожалуй, это веяние времени. Во многих городах сегодня можно увидеть на зданиях буквы «НПО» — научно-производственное объединение. Симбиоз науки и техники, теории и практики — символ прогресса нарождающегося третьего тысячелетия на календаре цивилизации.

Действительно — внизу, на первом этаже, цех. Здесь нарезают, проверяют на дефектоскопе бурильные трубы. Испытывают, «мучают» их, прежде чем допустить в дело. На втором этаже светлые, просторные лаборатории, залы для работы геологов — точные приборы, геологические карты, разрезы. Рядом кернохранилище — святая святых экспедиции; тут хранится керн — главное, ради чего бурится сверхглубокая, — тонкий столбик горных пород, извлеченных из скважины.

А больше всего поражают с первого же взгляда люди... Передний край всегда труден. Он требует людей особого склада, особой закалки, настойчивости, принципиальности, высочайшей научной честности. Именно таких людей мы встретили на Кольской СГ‑3. Геологи с удовольствием водили нас по своему обширному хозяйству, откровенно и бесхитростно хвастались.

Экспедиция, в которой со всеми подсобными рабочими, буровиками, геологическим и производственным персоналом насчитывается около трехсот пятидесяти человек, живет своеобразной жизнью.

Небольшое «научно-производственное объединение» находится в относительной изоляции. Вместе живут, вместе работают, вместе проводят свободное время; и почти постоянно в экстремальных условиях, и природных, и технологических... Каждый человек и на виду и на счету. Поневоле приходит сравнение с большим космическим кораблем в дальнем полете!

Вероятно, самое трудное — создание в таком коллективе особого микроклимата, способствующего жизни и работе. И первое, что мы ощутили, — это атмосферу именно такого микроклимата.