Пушистая катастрофа

Волк непонятно хмыкнул и поставил стакан на стол, я, поддавшись любопытству, подошла ближе и сунула нос внутрь, принюхиваясь. Пахло странно, но не то чтобы

неприятно.

— Тебе налить? — спросил он.

— Что, напиваться лучше в компании? — фыркнула я, но согласилась. — А давай.

Бражку я уже пробовала, пиво пробовала, кислятину какую-то пробовала, которую за вино

выдавали. Ты, кстати, если когда-нибудь в придорожном трактире… в любом, наверное, придорожном трактире будешь, никогда не заказывай то, что они там из больших бочек

разливают. В этих бочках по ночам такие, как я, плавают.

Волк улыбнулся и в благодарность за предупреждение, не иначе, вместо одного

стакана со столика в углу принес весь поднос и поставил передо мной.

— И… зачем?

— Попробуешь коньяк, бренди и… — он повернул к себе последнюю бутылку и

усмехнулся, — вермут.

Сняв крышечку с медной вазочки на ножках, где хранился колотый лед, волк

спросил:

— С чего начнешь?

Несложно было догадаться, что Хельму планировал отвлечься от мрачных мыслей

за мой счет, но я не могла его в этом винить.

Дегустация не должна была продлиться долго. Когда в нос ударил терпкий запах

полыни, принесший с собой едва уловимый аромат мяты и еще каких-то трав, я была

почти уверена, что все закончится после первого же бокала.

Я была не права.

В какой-то момент меня охватил такой азарт, что я даже перекинулась, желая

сравнить, как почувствует вкус человеческое тело.

Волк смеялся, глядя на то, как я морщилась, фыркала, страдала, но упрямо

пыталась понять, какая гадость не нравится мне меньше всего. Я не злилась, мне нравился

его смех, только он, наверное, и заставлял меня продолжать.

— Все! — Я с грохотом поставила перед Хельму полупустую бутылку вермута, вытирая рукавом рубашки рот. — Вот это я могла бы даже назвать вкусненьким, но сразу

после этого мне пришлось бы откусить себе язык. Поэтому я ничего такого не скажу. Но

это самое нормальное, хоть и несет от него полынью.

Я не могла опьянеть, костер, горящий во мне, был в разы жарче того слабого

огонька, что таился в этом пойле. Мое пламя питалось им с тем же аппетитом, с которым

встречало и магию.

Зато я могла устать.

И устала от постоянных превращений, ноги уже держали с трудом, но сесть мне

было особо негде. Единственное кресло за столом занимал волк, диванчик у стены

выглядел привлекательно, но он стоял слишком далеко. На то, чтобы снова стать

пушистой, не хватало сил, мне нужно было немного перевести дух.

— Убери-ка, — велела я Хельму, скинув руку волка с подлокотника, и с

облегченным выдохом заняла его, привалившись боком к спинке кресла и опершись

спиной на жесткое плечо.

Волк мужественно выдержал захват территории, но сообщить о том, что на диване

мне было бы удобнее, не поленился.

Я не поленилась его проигнорировать.

— Слушай, а все-таки где мать Эдит? — спросила я. — С ребенком столько всего

случилось, а она так и не объявилась до сих пор. Не думаю, что, если бы она была здесь, Эдит бы плакала из-за нашего отсутствия.

— Мы не будем это обсуждать, — сказал волк.

— А вот и будем. — Я завозилась, желая и на месте усидеть, и на Хельму глянуть.

— Если она умерла и ты до сих пор скорбишь, просто скажи. Я извинюсь и никогда

больше не подниму эту тему.

— Она сбежала, — резко ответил Хельму. — И я не хочу об этом говорить.

— В смысле, от тебя сбежала? А как же детеныш?

Волк тяжело вздохнул.

— Она бросила нас с Эдит и сбежала с послом Зарберии. Документы о разводе я

получил почтой.

— Зарберия, значит? То есть мать Эдит променяла родную дочь на море и солнце?

— Я не смогла удержаться на подлокотнике и соскользнула на колени волка.

— Анха!

— Прости, — попросила я, но вместо того, чтобы встать, устроилась удобнее. Так

было значительно лучше, а возмущенные взгляды меня не сильно трогали. — Но знаешь, быть брошенной матерью еще не самый худший вариант.

— Неужели?

— Ага. Эдит могли бы просто съесть.

Волк устало прикрыл глаза.

— Ты слишком много выпила.

— Да что ты понимаешь в жизни? — оскорбилась я. — Меня вот родная мамка

чуть не съела. Но ничего, как видишь, я все еще жива и даже не злюсь на нее. Эдит тоже

переживет побег своей матери.

Я планировала об этом позаботиться.

— Тебя пытались съесть?

— И не раз! Всякие хищники. Но самая первая попытка выпала на затянувшуюся

зиму, когда я еще совсем мелкой была. Время было сложное, еды не хватало, а у мамы

было пять щенков, которых нужно чем-то кормить. Ну а я была самой беспомощной.

Слишком медленно развивалась. Возможно, она считала, что я все равно не переживу

зиму, зато мое мясо поможет остальным… Я считала иначе и сбежала. До сих пор не

понимаю, как у меня получилось, жить, наверное, очень хотела.

— Анха…

По его голосу можно было догадаться, что меня сейчас начнут жалеть. Это было

так… унизительно.

— Представляешь? — бодро спросила я. — Знала бы мамка, что я аж до высшей

нечисти дорасту и у меня даже будет свой собственный ручной недоволк…

— Что?

От Хельму ощутимо повеяло злостью. Что именно его разозлило, понять было

сложно, но я предположила:

— Что? Не ручной? Домашний?

— Анха, — многозначительно протянул он.

— Не домашний? — совсем сникла я.