Пушистая катастрофа

выдохлась и большую часть времени провела в виде тарсы, вцепившись лапками в холку

волка.

Согласился успокоиться он, только когда солнце начало садиться и закат окрасил

снег рыжим, а тени деревьев вытянулись в длинные полосы.

Дорогу к одежде он нашел по запаху, а потом еще минут пятнадцать жалобно

скулил, пока я его уговаривала. Сошлись на том, что я затащу Хельму в лес в ближайшее

же время, чтобы пушистик мог еще немного порезвиться на свободе.

Когда Хельму вернул себе тело, первым, что он сказал, было ехидное:

— Думаю, тебе стоит знать, что в этот раз я все видел.

— Ни о чем не жалею. Пушистик просто прелестен, — невозмутимо отозвалась я.

Радостно добавив: — Но это же значит, что вы со зверем приспосабливаетесь друг к

другу, так?

— Не знаю, — пожал плечами Хельму, быстро одеваясь. — Это не то, о чем

говорят открыто. В нашей стае детей после первого оборота на несколько месяцев забирал

к себе шаман и учил быть оборотнем.

Я не могла осуждать оборотней за их скрытность. Высшая нечисть тоже не

спешила делиться с человечеством своими секретами. У каждого вида были тайны, которые они не желали открывать.

Но из-за этого Хельму приходилось действовать вслепую. Несложно было

заметить, что ему это не нравится. Настолько не нравится, что он готов был уничтожить

своего зверя просто потому, что не знал, что с ним делать.

— Ну и не страшно, — оптимистично решила я. — У тебя же есть я.

Он скептически приподнял бровь.

— Это должно меня успокаивать?

И я обиделась.

— Нос откушу, — пообещала ему, для себя решив, что обратно в город буду

возвращаться тарсой.

Когда Хельму полностью оделся, я забралась к нему на плечо и подергала за прядь

волос.

— Поехали.

— Анха… — проворчал он, но пошел. Не обратно к дороге по нашим следам, а

куда-то вперед и чуть вбок — в новом направлении. Несмотря на то что он должен был

потратить много сил при обороте, шел Хельму легко и не горбился, как это с ним было

последние два дня. Будто ему после этой затяжной и изматывающей лесной прогулки в

волчьем теле очень полегчало.

— Завтра повторим? — предложила я, почти уверенная в положительном ответе.

Слишком довольным был волк, не мог он отказать.

Ответ Хельму оказался неприятной неожиданностью.

— Нет.

— Это еще почему?

— Отложим работу над укреплением связи со зверем. Сначала нужно разобраться с

Деккаром.

— С Деккаром, — повторила я. С ним действительно нужно было разобраться.

Я не беспокоилась, что он откроет кому-нибудь мой секрет, не вязалось это с

образом скрытного, таинственного и устрашающего артефактора. Были опасения, что он

может решить использовать меня как подопытную в каком-нибудь своем жутком

алхимическом исследовании, но, пока чешуя была залогом моей безопасности, об этом

можно было не переживать.

Но вот что волновало меня больше всего, так это реакция Зафрэ на мою тайну.

Почему он так легко принял новость о том, что я умею превращаться в человека? Как он

мог оставаться настолько невозмутимым?

Он ничего не спрашивал. И если тогда я не обратила на это внимания, обеспокоенная состоянием волка, то после не могла выкинуть из головы.

Зафрэ вел себя так, будто знал, на что способна высшая нечисть.

Глава 18

Вирнэ встретила нас неожиданно гостеприимно, звала пройти на кухню, выпить

чаю, но Хельму предпочел остаться в прихожей, вежливо отказавшись от каждого ее

предложения. Девушка погрустнела, но ругаться не стала, только поглядывала меня с

любопытством — очень хотела знать, как я отнеслась к тому, что в мою честь назвали

тарсу. Но серьезный, недружелюбный волк одним своим присутствием убивал любую

возможность непринужденного разговора.

Пока Вирнэ спускалась в свою мастерскую за часами, мы так и стояли в прихожей.

Я нетерпеливо перекатывалась с пятки на носок рядом с равнодушным Хельму, замершим

в своей важной позе с руками, заложенными за спину, и пустым взглядом, буравящим

дальнюю стену.

— А мне казалось, мы тебя вчера вылечили, — проворчала я, толкнув волка локтем

в бок. Он скосил на меня глаза, но ничего не ответил.

Вирнэ вернулась быстро. Отдала часы и два кожаных плетеных браслета.

— Это подавители. При вскрытии контейнера, — Вирнэ кивнула на часы, — они

должны быть на вас. В противном случае все время активации плетения проведете в

беспамятстве вместе с артефактором. Зона поражения диаметром в три метра. Но советую

учитывать погрешность в полметра.

— Понял, — заверил ее волк, спрятав и часы, и браслеты в карман кителя. —

Спасибо.

— Спасибо, — поддакнула я. И когда Хельму подтолкнул меня к двери, намекая, что пора уходить, добавила: — И меня все устраивает.

— Что? — не поняла Вирнэ.

— Что в честь меня назвали высшую нечисть. Прекрасная была идея.

И пусть на самом деле это человеческое тело было названо в честь тарсы, сути это

не меняло — меня действительно все устраивало. Это было мое имя, и я не хотела его

менять.

Вирнэ несколько мгновений непонимающе смотрела на меня, пытаясь понять, как я

могла дать ответ на вопрос, который она даже не успела озвучить. Объяснять ничего не

пришлось, она сама нашла для себя объяснение, полностью ее устраивавшее, и

расплылась в улыбке.