Пушки острова Наварон

– Надо добавлять «господин майор», если вы обращаетесь ко мне, малыш, – сказал он ледяным тоном. В его глазах тоже сквозил холод. – Майор Бернд Гиммлер. Вам, возможно, знакомо мое имя?

Он многозначительно помолчал, и капитан под его взглядом сразу как бы стал меньше ростом. Гиммлер, шеф гестапо, был человеком, наводившим ужас на всю Германию. И собеседник мог оказаться его родственником.

– Обратитесь ко мне утром в восемь, – коротко бросил Смит и ушел, не дожидаясь ответа.

Капитан, мигом отрезвев, молча кивнул и бессильно опустился на стул.

Пока Смит шел к двери, болтовня возобновилась. Для солдат, засланных в это отдаленное место, единственным развлечением было пиво, пиво в огромных количествах. Естественно, что подобные инциденты случались то и дело и, конечно, тут же забывались.

По пути Смит ненадолго остановился возле Шаффера:

– Сорвалась рыбка.

– Еще бы – с таким заходом. А кстати, что вы ему сказали, этому капитану? – полюбопытствовал Шаффер.

– Дал понять, что я родственник Гиммлера.

– Босса гестапо? – недоверчиво переспросил Шаффер. – Рискуете.

– Я не могу позволить себе полагаться на случай, – загадочно ответил Смит. – Пойду попытаю счастья в «Дубовом дворе». Может, там больше повезет. Вернусь через десять минут. Не позже.

Он оставил Шаффера рассеянно смотреть себе вслед, жестом отстранил шедшего ему навстречу Каррачолу и вышел. Сделав несколько шагов по деревянной мостовой, он остановился и быстро огляделся. Улица была пуста. Он повернул за угол и свернул во двор «Дикого оленя». Там он нашел деревянный сарайчик. Убедившись, что слежки нет, он осторожно открыл дверь.

– Восемь часов, – бросил он в темноту. – Пошли.

Послышался шелест одежды, и на пороге появилась Мэри. Она сильно дрожала, лицо ее посинело от холода. Она вопросительно посмотрела на Смита, но он молча взял ее за руку и быстрым шагом повел к черному входу в кабачок. Они очутились в тесной прихожей, слабо освещенной масляной лампой, поднялись по лестнице и остановились у второй двери справа. Дверь без труда открылась.

Комната была маленькая, просто обставленная. Судя по чехлам из веселенького ситца и туалетным принадлежностям на трюмо, здесь обитала женщина. Мэри села на кровать, похлопывая себя по бокам в попытке согреться, и без особого восхищения посмотрела на Смита.

– Представляю, как тебя забавляет эта игра, – грустно сказала она. – Ты тут в своей стихии.

– Инстинкт, – объяснил Смит.

Он склонился над плохо горевшей масляной лампой у кровати, прибавил свет и, окинув глазами комнату, взял в углу потрепанный кожаный саквояж, бросил его на кровать и раскрыл. Там лежала женская одежда. Он обхватил Мэри за плечи и заставил встать.

– Не тяни время. Снимай свои шмотки. Все до нитки. И переодевайся. Здесь все, что нужно.

Мэри смотрела, не понимая.

– Переодеваться в это? Какого черта?

– Не спорь. Быстро!

– Ладно, – сдалась она. – Отвернись, по крайней мере.

– Не волнуйся, – примирительно сказал Смит. – У меня совсем другое на уме.

Он подошел к окну, постоял, глядя в щель между ситцевыми занавесками, и снова заговорил:

– Поторапливайся. Ты явишься как будто с автобусом из Штайнгадена, который прибывает через двадцать минут. С этим саквояжем. Там остальная одежда. Зовут тебя Мария Шенк, ты из Дюссельдорфа, кузина девушки, которая здесь работает. У тебя туберкулез, поэтому ты вынуждена была оставить работу на фабрике и для поправки здоровья приехала в горы. Кузина помогла тебе устроиться на работу в Шлосс Адлере. Здесь твои документы, разрешение на проезд, рекомендации и письма с правильными штемпелями в доказательство всего сказанного. Они в сумочке, которая лежит в саквояже. Все понятно?

– Кажется, все, – неуверенно ответила девушка. – Но неужели нельзя объяснить…

– Бога ради, только одно: все понятно или нет? – нетерпеливо прервал ее Смит. – Время, малышка, время. Все понятно?

– Мария Шенк, Дюссельдорф, фабрика, туберкулез, здесь кузина, Штайнгаден – да, все понятно.

Она натянула через голову плиссированное синее платье, расправила его и удивленно заметила:

– Точно мой размер! Просто как на меня сшито!

– Оно и было сшито специально для тебя. – Смит повернулся проинспектировать результат. – Тридцать шесть – двадцать шесть – тридцать шесть, или как там. Мы, гм, зашли к тебе на квартиру и позаимствовали одно платье в качестве образца. Наша фирма работает четко.

– Вы влезли ко мне в дом? – медленно переспросила она.

– Зато теперь ты прилично выглядишь, – рассудительно ответил Смит. Он оценивающе оглядел ее. – Очень тебе идет.

– Приятно слышать, – с чувством сказала она. В глазах ее было замешательство. – Должно быть, все это готовили неделями – одежду и документы!

– Да, это не быстро делается, – подтвердил Смит. – Техотдел особенно тщательно работал над твоими бумагами. Пришлось потрудиться, прежде чем впустить тебя в клетку со львом.

– Не быстро… – раздумчиво проговорила Мэри. – Не быстро! Но самолет генерала Карнаби разбился только вчера утром. – Она внимательно смотрела на него, и на ее лице смущение сменилось неприкрытой злостью. – Вы знали, что он разобьется!