Пушкинские убийства

– В точку, – перевёл указательный палец в сторону шатенки тот. – Мы устроим перевыборы. Шумные, масштабные, чтобы все потенциальные преступники знали об этом мероприятии, а затем…

– Выберем подкованного планом человека и устроим ловушку, – закончила Гомес, опередив соображения Тристана.

– Лучший удар – это удар со спины, – заверил друзей Морозов.

– А можно перевод для неазартных игроков, – неловко спросила Эмма, после чего парень объяснил схему ещё раз.

– Ну и какой идиот захочет быть пушечным мясом? – усмехнулся Алтай.

– Я, – хором выдали Лилит и Тристан.

– Только через мой труп, – наотрез запретил Морозов, скрестив руки.

– Если пойдёшь, труп будет в любом случае, – с уверенностью заявила девушка.

– Я мужчина, – продолжил настаивать тот.

– Я не подчиняются законам патриархата.

– Да ты и законам логики не подчиняешься!

– Эй, голубки! Не растеряйте этот огонь в глазах до предвыборных кампаний. Придётся выбирать в самом деле, – даже с некой улыбкой протянула Миллер.

* * *

(Конференц-зал)

– Уже решила, как планируешь одержать победу? Противник достойный, – скрестила руки за спиной Эмма, наблюдая за тем, как соседка заполняет анкету кандидата.

– Чем достойнее противник, тем ценнее победа, – не отрываясь от бумаг, ответила шатенка.

– Это твой агитационный плакат? – Миллер вприпрыжку подбежала к стене с минималистичным холстом. – Ты только не обижайся, но это довольно… Специфично.

– Что не так? Я открыта к конструктивной критике, – успокоила подругу Гомес, заметив страх на её лице.

– Как бы сказать, – замялась девушка, переминаясь с ноги на ногу. – Начну с плюсов! Скелет вышел очень симпатично, я оценила! Но вот лозунг «For this miss or rest in peace»… совсем немного… Тиранический?

– Должно заметить, что «при управлении людьми их необходимо или ласкать, или угнетать», – вновь обратилась к Макиавелли Лилит. – Очевидно, я за второй вариант.

– Очевидно, – раздался нервный смешок подруги. – Может, хоть блески добавим? Или сердечко вырежем?

– У кого? – с инициативой поинтересовалась шатенка.

– Тристааан! Можно я тебе помогу? – поспешила от греха подальше Миллер.

– Ну – я – у – же – за – кончил, – виртуозно протянул Морозов, дописав последний штрих. – Что-то не так с Лили, угадал? Всё совсем плохо?

– Да нет, неплохо, – задумчиво сказала блондинка. – Это ужасно!

– Я буду только рад, если одежду эту победу. Сама понимаешь, вопрос жизни и смерти.

Миллер одобрительно кивнула головой.

– Хэй, ребят! – обратил на себя внимание Алтай. – Я написал о перевыборах во всех соцсетях, даже декану по секрету сказал. Преподаватели тоже скоро получат свои анонимные письма. Вы уверены, что ловушка сработает?

– «Когда хочешь поймать кролика, приходится запускать в нору хорька. И если кролик в норе – oн выбежит», – в этой раз Лилит процитировала Агату Кристи.

– У нас есть живой уголок? – вопросительно приподнял левую бровь Османов.

– Чего не скажешь о твоей черепной коробке, – в сторону прошептала шатенка, дабы не задеть чувства соседки.

Когда вся группа ПФ вместе с вольным слушателями была в сборе, кандидаты переместились за трибуну и мероприятие началось.

* * *

Выслушаю ваши безошибочные предположения. Кто выиграл сражение с результатом в девяносто целых и пять десятых процента? "Nihim illi seerat ad regnandum praeter regnum" [для царствования ему недоставало лишь царства (лат.)].

Глава 5. Крючок заброшен

Свою работу наше богоугодное заведение без исключения начинает в девять часов утра. Впервые за десять лет это факт был признан произволом и нарушением права на неприкосновенность личности.

* * *

(Деканат)

– Когда уже, черт подери, придёт эта женщина? – рявкнул Николай Иванович, преподаватель языкознания.

– Нам почём знать, – недовольно возмутилась Елена Анатольевна, бережно поправив под мышкой учебник морфологии.

– С девяти утра, товарищи, – учтиво протянул каждое слово Алексей Сергеевич, преподаватель литературоведения.

– Да к девяти часам нас уже тысячу раз убить успеют! И мокрого места не оставят! – всплеснула руками Ирина Викторовна, позабыв о прежней сдержанности культуролога.

– Беспредел, – одобрительно кивнули преподаватели иностранных языков.

– Сколько стоять прикажите? Меня студенты ждут, – театрально указала на свои часы Юлия Владимировна. – У нас фонетический разбор сегодня.

– Подождут. А то так до разбора наших остатков доберутся, – с явным презрением в голосе ответил Антон Петрович, преподаватель старославянского языка.

– Анекдот, ей-богу, – Дмитрий Николаевич ещё раз прочёл полученную им с утра записку. – Наш новый местный фольклор.

– Зачем? Скажите мне, пожалуйста, добрые люди! Зачем кому-то отправлять в шутку письма с угрозами? – парировала Любовь Дмитриевна, вынув свое извещение из учебника лексикологии.

– Memento mori, – предположение Марии Олеговны осталось без должного внимания, ведь латынь, кроме неё, никто не знал.

– В твоей доверху набитой историей голове случайно нет разумного объяснения? – обратился к женщине рядом Фёдор Сергеевич, выплюнув свисток.

– Побольше, чем в твоей, как ни крути, – колко высказалась Ирина Андреевна.