Пушковое царствие (СИ)

— Нет Дима, ты ни в чём не виноват. Если кому и должно быть стыдно, то это мне. Так распустить подчинённых, которые новенькому не дали ни малейшего понятия, что такое магия и зачем собственно нужен закон чёрного и белого, это я хочу тебе сказать — безалаберность и разгильдяйство. Но ничего, всё поправимо. Наверстаем упущенное, не сомневайся — сказал он и махнул лапой в сторону озера, где уже прыгали от нетерпения бобры, чтобы я не испытывал их на прочность.

— Один вопрос, — повернувшись к нему, сказал я, — вы говорите, что мы всё успеем. Вы не отпустите меня домой? Ведь я почти выздоровел.

— Нет Дима, прости, — ответил он, — ты здесь не пленник. Ты проходишь лечение и реабилитацию. А потом нас ждёт арбитражный суд у нейтрального ведомства, и негласное название у них «серебряные». По выпендриваться любят, служители «Фемиды», и носят мантии из серебра. Они вызывают меня сегодня на первое слушание по твоему делу. Пока без тебя. Как Мария скажет, что ты готов снова в бой, вот тогда я с тобой буду туда ходить — сказал Тимофей Иванович.

— А если я хочу сам решать, когда мне можно, а когда нельзя?

— Крутой, иди к бобрам. Тебе ещё неделю здесь как минимум реабилитироваться. Как всё заживёт, так и пойдём. Не переживай, мимо тебя ничего не пройдёт. А если будем своевольничать, Мария, исцелительница твоя, нам витамины пропишет, внутри — попно. Она теперь к современной науке дюже не равнодушна, и может ох как наказать, если мы тебя не долечим. Иди — иди…

Я вошёл в воду. Мы плавали и брызгались, устраивали соревнования, и я бесконечно проигрывал во всех заплывах, без исключения. Бобры радовались как маленькие дети, а я смеялся до слёз, смотря, как они ликуют и получают свой заслуженный приз — мешок с желудями. Я припас их с десяток, зная, чем закончатся все наши состязания с ними, и каждый раз оказывался прав, радуясь, что запасливый.

Потом, меня привычно положили на плот. Помыли кожу, приложили примочку. Медведь всё это время внимательно смотрел на меня, и периодически подбадривал добрыми комментариями. Пора было выходить, и я попрощался со своими мохнатыми друзьями. Пожав по-мужски лапу каждому мальчику из семьи бобровых, я с чувством выполненного долга вернулся на берег. Тимофей Иванович по-прежнему сидел на берегу, смотря на голубую гладь озера, и молчал. Потом повернул голову ко мне, протянул лапу, и в ней блеснула глянцевая обложка огромной книги. Она была белоснежно — белой, как и все предметы, которые попадались мне на пути в ведомстве, и судя по жесту хозяина «белых», вскоре будет принадлежать мне.

— Возьми её, Дима, — сказал он и отдал книгу мне в руки, — в ней находятся все знания, которые тебе необходимы на той ветке пути, который мы тебе выбрали. Береги её, и читай, разбирая каждое заклинание, каждый отвар, и каждую запятую. В ней твоя будущая сила.

— Спасибо огромное, Тимофей Иванович. Я обязательно выучу её наизусть — счастливо улыбаясь сказал я.

Он аккуратно встал с песка, отряхнул шерсть, и…Растаял на глазах. Уходя в дымку, попрощался со мной.

— До завтра, Дима — электрик. Кстати, сходи к Марии в кладовку, она там отвары остужает. У неё вторую неделю лампочка мигает. Глянь одним глазком, как время будет — скороговоркой протараторил он, и попрощался.

II

Аккуратно неся как оказалось тяжёлую книгу, я искал пристанище, где бы мне было одиноко и пусто. Чтобы читать сокровище, которое мне очень пригодится в будущем, на заданиях, или в быту, со своими домочадцами. Наконец, найдя пустую лавочку в маленькой роще, я присел на неё, и открыл книгу. И закрыл я её, когда уже было абсолютно темно. Густые сумерки, спустившиеся на землю, абсолютно не мешали мне читать, потому что прямо на первой странице, я прочитал про магию электричества. И пробный экзамен по его применению, я прошёл вполне успешно. Поэтому шар из белого, холодного огня, который мне удалось взрастить на ладони, светил мне поздним вечером вполне хорошо, и я видел абсолютно все буквы на страницах этой волшебной книги.

Когда я выпустил шар с ладони, и приказал ему освещать путь, тут же на его место присела попка красивой белочки, которая бесцеремонно воспользовалась моей открытой ладонью, и решила подружиться.

— Откуда ты, рыжая красотка? — спросил я.

— Я покататься хочу, Дима. Покатаешь? Покатаешь? Покатаешь? — затараторила она и приседая на своих маленьких пухленьких лапках, смешно вертела своей гордостью — хвостом.

— А ты часом не обнаглела, подруга?

— Жалко, да? Жалко для маленькой?

— Не жалко — сказал я, и посадив белку себе на плечо, пошёл вслед за шаром, к себе в избу — целительницу.

— Ты говорят, с бобрами соревнования устраиваешь, а потом их желудями угощаешь. А нам, нам почему не даёшь? Мы хорошие, мы тебе мазь лапами взбиваем. Мы тоже хотим, хотим, хотим — снова приседая на лапах запричитала она.

— Ну хорошо, чего ты хочешь? Орехи, конфетки? — снимая её с больного плеча, где она уже изрядно «натоптала», спросил я.

— Не, я так не хочу. Хочу соревноваться, как бобры с тобой. Будем? Будем? Будем? — не унималась она.

— Ну давай, только завтра, ладно? Я немного устал.