Пушковое царствие (СИ)

Я чувствовал себя полным дебилом. Не меньше. Рот мой от удивления не закрывался, от слова совсем. Жался к правой половине дороги, где был привычный белый цвет, и старался на левую сторону дороги не смотреть. И вроде потихоньку в себя приходить начал, так на пути ко входу в суд, увидел стражей порядка. И опять встал, как вкопанный. По обе стороны от двери сидели на задних лапах — львы. Огромные, с пушистыми гривами, и красивыми хвостами с кисточкой. Одно удовольствие было посмотреть, если бы не их оскал. Они держали пасти приоткрытыми, и их огромные клыки торчали весьма серьёзно, не вызывая сомнения, что, если ты хоть одно лишнее движение сделаешь, они тебе пол попы в раз откусят.

Я ещё плотнее прижался к медведю. Не сказать, чтобы я был трусом, но впечатлений на сегодняшнее раннее утро, было уже для меня более чем достаточно. Тимофей Иванович по-доброму мне улыбался и всячески подбадривал. Когда мы всей компанией вошли в зал заседаний, то и здесь я нашёл для себя массу открытий. Зал был выкрашен колером из трёх цветов. Белый, чёрный, серебряный. Причём серебра была мало. Только дорожка посередине зала, стол судьи и его молоточек с дощечкой. Сам зал уже был заполнен до отказа, и только четыре стула соответствующих цветов были пусты. Понятно было, куда мы должны присесть.

После того, как мы скромно присели на свои места, с грохотом закрылась на засов дверь судебного зала. Я вздрогнул. Тимофей Иванович спокойно положил свою лапу на мою руку, успокаивая меня. Но какой там. Мои глаза были прикованы к противоположному от нас ведомству. Лишь тонкая серебряная полоска краски разделяла нас, но как же на самом деле это было не так. Нас разделяли не цвета на одежде, и не поступки, и даже не задания, в которых мы иногда работали сообща, хотя совершенно разными методами. Не объяснить эту пропасть, её можно только почувствовать. И в тот момент, я в полной мере ощутил это на своей раненой коже. Каждый миллиметр моего тела покрыт был пупырями страха, боли, и ненависти.

«Чёрное» ведомство даже не стеснялось своих грязных методов борьбы, и всячески демонстрировало их нам, «белым» в любой удобный момент. Они сидели на своих стульях напротив нас, и всячески демонстрировали власть над ситуацией. Карина периодически высекала голубой огонь из своей ладони, показывая мне, что может выстрелить ещё раз, если захочет. Боль сразу давала о себе знать в моём плече, как только я это видел. Хозяин «чёрных» наоборот, сидел прямо, гордо подняв подбородок, и гладил большую страшную крысу по шёрстке. Она сидела у него на коленях и её жирный, красный хвост свисал почти до самого пола, и на это было противно смотреть. Все пушковые, которые сидели возле них, имели неприятный оттенок шерсти и все как на подбор скалили свои кривые зубы в нашу сторону. Огромный хвост Иллариона лежал возле его ног, периодически приподнимаясь и опускаясь. При этих движениях, чешуйчатая змеиная кожа поблёскивала и переливалась. Хозяин хвоста таким образом любовался собой.

Наконец, зал притих. Гомон, который стоял последние десять минут сошёл на нет, и в зале воцарилась тишина. По серебряной дорожке шла огромная сова в мантии того же цвета. Она не спешила к своему судейскому месту, как бы рассматривая контингент пришедших на юридическое разбирательство между ведомостями. Её голова то и дело резко поворачивалась. Так она здоровалась и приветствовала присутствующих в зале. Когда она встала возле своего стола, и взяла молоточек, зал дружно встал. Я последовал их примеру.

— Судьёй пушкового царствия, в присутствии двух ведомств и их подчинённых, начинает судебное разбирательство в отношении правонарушения «прозрачного» из «белого» ведомства по имени Дмитрий. Прошу всех сесть, заседание началось — сказала она и стукнула своим молоточком о дощечку. Потом расправила свою мантию, и присела в кресло судьи. Все подчинились, кроме меня. Я стоял столбом, и не мог пошевелиться. Медведь дёрнул меня за руку, и я, опомнившись, быстро сел на стул.

— Прошу «нейтральных» предоставить судье доказательства вины «прозрачного». Начните показ из «экрана событий» — снова сказала судья и повернула голову к орлу, который восседал на кресле возле судьи. Орёл был приверженцем белой магии, это было сразу видно. Сидел он возле нашего ведомства. А вот коршун, который тоже работал в упряжке с «нейтральными», и являлся так же помощником судьи, явно больше симпатизировал «чёрным». Его кресло стояло рядом с ними. Обе птицы смотрели прямо перед собой, и ни один мускул не был напряжён на их телах. Силой мысли они призывали к себе экран.

Наконец, по серебряной дорожке проплыл прозрачный как стекло «экран событий». Чтобы его было заметно, «нейтральные» выкрасили серебром его края. Он плыл по воздуху, и не предвещал мне ничего хорошего. Просто, тупо, было страшно.