Пустая клетка

– Так и сказал. А ещё сказал, что Русь становится главным оплотом православия. И, если это случится, то будет наш хан заместо византийского императора. Ибо император – это защитник и победитель. Напомнил, что один из врагов наших персидский ильхан уже метил на это место. Дочку византийского императора в жёны хотел. Сейчас тебе, наверное, смешны такие разговоры, но ведь тогда всё было по другому. Только закончилась многолетняя смута в улусе, поднималась торговля, росли города. Хан ведь не зря плыл на Русь. Он и там хотел навести покой и порядок. До сих пор ведь ею правили через леса. По доносам, да докладам. Посылая баскаков с отрядами. Ты думаешь, только нам православным это нужно было? Булгарские купцы больше нашего за эту поездку ратовали, мошны не жалели, чтобы хана встретить.

– А кому хотелось, чтобы он не доехал?

– Это ты уже у других спроси. У хана со мной об этом разговора не было, – старик замялся, и продолжил, – Я лишь сказал ему, что надо бы побольше с византийцами дружить. Они ведь митрополитов назначают.

– Метил в митрополиты?

– Если бы хан занялся церковными делами, то он мог бы не только митрополита назначать. С императором можно было много до чего договориться. В угоду папе патриархов меняли. А чем хан хуже? Чего уж теперь отрицать. Обуяла гордыня. За неё и наказан.

– Ты ел ещё после отъезда хана?

– Нет. Только напился кваса. И отравился.

– Квасом?

– Да. Именно квасом. Только его выпил, как стало меня выворачивать наизнанку. Но, ничего. Отлежался. Больше ничего тебе сказать не могу.

Когда гости уже выходили, Измаил вдруг добавил, ни к кому не обращаясь:

– Хороший был квас. Малиновый. Редко в наших краях такой попробуешь.

XVIII. Искусство вычислений

– Старого закала, дед, – одобрительно буркнул Злат, когда они вышли во двор, – Кремень! Хотя и здесь, наверное, гордыня. Однако, за тайну исповеди гонения принял без колебаний. Я его помню, ещё когда он во главе епархии стоял при Тохте. Настоящий архирей был. С посохом. Из гнезда митрополита Максима. Ещё из киевских.

– Нынешние другие? – поинтересовался Илгизар.

– Тогда митрополиты в Киеве сидели. Матери городов русских. Волынь у них под боком была с тамошними сильными князьями. Черниговщина, Смоленск – всё рядом. До Царьграда близко и до Орды. Потому ближе им были дела Волынские. А значит Польские, Венгерские, а заодно Византийские, Болгарские, Сербские. Владимирская Русь была для них Залесьем, а Новгород так и вообще полночным краем. Потому гнули митрополиты ромейскую линию. Самое главное – борьба против папёжников. А до Залесья и руки, почитай, не доходили. Там даже князья ещё на моей памяти в грамотах языческими именами писались. Тверской князь так и звался Ярославич. Хоть по церковному его отец был Афанасий. Ладно простой народ. Мы, бывает и вовсе под прозвищами живём. Что я Хрисанф знают человек десять. Но, когда князь в грамоте пишет… Ногай всё это порушил. Он как раз тем краем, что по Днепру владел. Когда пошла заваруха стал искать союзников на Западе, да в Персии. Тогда Максим ноги и унёс из Киева за леса. Галицкий князь попросил себе другого мирополита. Париарх поставил тамошнего епископа Нифонта. Стало два митрополита. Один во Владимире, один в Галиче, но Киев за Максимом остался. Вскоре он помер и вроде как опять один митрополит остался. Ан нет! Новый то в Галиче сидел – много кому это не нравилось. Ибо считалось, что он из рук галицкого князя смотрит. При живом митрополите помалкивали, а как он вскоре помер, тверской князь послал в Царьград своего епископа Геронтия со всеми регалиями, что от Максима остались. Только императору галицкий князь был ближе и дороже. Поставили митрополитом Петра с Волыни. Он, чтобы с нестроением покончить, поехал сам в Залесскую Русь порядок наводить. Там его встретили неласково. тверские князья целый собор на него напустили. Отбился. В то время начали дела ордынские к северу поворачиваться. Пётр и ждал Тохту в Нижнем Новгороде. Поговаривали у него с Измаилом изначально нелады были. Измаил ведь уже плотно у ханского порога сидел.

– Измаил за Петра был?

– Кто его знает? Он ведь из старых, максимовских. Сам же слыхал – в Переяславле раньше сидел. Потом при хане. Кто знает, как бы дело повернулось, если бы Тохта до Руси тогда доехал. Хан не тверской князь и не собор из-за пазухи. Хотя, с другой стороны, Пётр к тому времени уже порядок навёл в своих делах. А Тохта порядок любил. Только после его смерти уже в Галич особого митрополита снова поставили. А вот сами галицкие князья уже при нём в союз с Тевтонским орденом вступили. Как раз, когда его великий магистр под бок к Новгороду перебрался. Да ещё галицкие князья с тверскими стали знаться-родниться. Они давно на Рим смотрели, королевские короны оттуда принимали. Известное дело, что и митрополиты их за унию. Пётр потому во Владимир и отъехал. По сей день русская митрополия разъединена. Сейчас в Галиче Феодор сидит, в Москве Феогност. Как и предсказывалось, идёт от этого разъединения немалая смута.

Златом овладели воспоминания: