Пустоцвет

- Слушаю. А! О! Привет, Игореш, - живо спохватился, расселся в постели Костя. Протер глаза кончиками пальцев. - Нет, не сплю... Как дела?

Ленивые движения - встал с дивана, прошелся по комнате. Вопросы-ответы... маловажный разговор.

Неспешные шаги на вход из комнаты...

Шорох в коридоре. И опять реплики... Стук дверцы холодильника - тихий смех...

Слезы, непрошеные, мерзкие, стыдливые, проступили на мои глаза. В момент отвернулась я, уткнулась в подушку.

И знаю, что неправа. Что неправильно всё это... и всё же... не могу сдержаться.

Частный разговор. Не для моих ушей... и никогда я не буду иного достойна, верно?

...всегда будет скрываться, прятаться от меня? Где мое место? И кто я ему? Если... семья в другом месте? Какая бы не была... но семья. Не то, что у меня... со мной... у нас. Вечно на задворках. Да, понимаю, сын - на первом месте. Однако... при этом мне необходимо теряться, затесываться где-то там, позади, за спинами... и не греть уши "чужими" разговорами, делами? Неужто наше общество... никогда не будет одним на всех? Я же с радостью приму Игоря. С радостью! И пусть не мамой, но хотя бы близким другом... Очень хочу стать! И радостные моменты, как и горечь (если, не дай Бог, приключится) делить сообща... Я хочу быть семьей... Его, Кости семьей - а значит и всех приму, кто бы ни был ему дорог. Даже Ирину... в какой-то мере, если общение с ней, как с матерью Игоря, ему будет нужно.

Скрип пола, рыкнула дверь. Слышу - зашел, присел рядом на кровать.

Молчит.

Ну да... договорил - вернулся.

Всё логично.

- Нет, - внезапно раздался его голос, будто гром, молнией прошибая всё мое тело враз - предательски вздрогнула. - Опять в работе... - грохочет прозрение. И не хочет стихать: - Зато к бабушке ездил на днях, проведал - привет тебе передавала, крепко обнимала и целовала... Варенье еще хотела передать - да дела меня позвали, не удалось забрать. Но, как-нибудь, обещаю, реабилитируюсь и заскочу к ней за твоими подарками.

Обмерла я, словно вор. Все еще не могу поверить собственным ушам, разуму.

И более того - стыдно сознаться, какие только что мысли разрывали мне сознание, душу...

- Лиз, - внезапно тихо позвал меня.

Вздрогнула, будто иглой ужалил. Тотчас обернулась я, ошарашенная. Удивленный взор ему в лицо: все еще удерживает телефон, прижав к уху плечом. Тычет мне стакан с соком и бутербродом.

Еще мгновение ступора - и наконец-то оживаю, поддаюсь. Поспешно забираю трофеи.

- Ешь, - шепчет мне вновь. - Нет-нет, я слушаю, - вмиг громко выдал и радостно заулыбался. Присел на край дивана. Пытливый взор на меня через плечо. Кивнул мне в немом вопросе: догадалась. Живо вытираю остатки слез со своих щек и с позором отворачиваюсь. Скривилась от стыда я в кислой, виноватой улыбке. Закачала отрицательно головой. Враз коснулся рукой моей щеки, отчего невольно поддаюсь. Взгляд ему в очи. Состроил смешную рожицу, а затем и вовсе движение - провел, погладил меня по голове.

- В цирке? - внезапно перевел взор куда-то в сторону и, теряя фокус, нырнул в рассуждения. - Не, в цирке давно я не был. Мне и на работе его хватает: такие концертные номера на днях некоторые негодяи выдавали, что я до сих пор в немом шоке. У-у-у, что они только не делали! Такие акробаты! Один даже в форточку пытался улизнуть, но забыл, что Карлсон уже давно не тот, а потому бесстыдно застрял, бедолага... Пришлось вызволять его всей бригадой. А потом беседу проводить, что так поступать нельзя... и что букву Закона, как и родителей, надо слушать, блюсти ее, а то будет худо. И Фею там встретил... До! - внезапно обернулся ко мне, движение руки - и коснулся моей щеки, проведя по ней тыльной стороной ладони. - Как не веришь? Настоящую! Самую что не есть! Я тоже раньше не верил... пока сам не встретил. И теперь - верю!.. - Немного помолчав: - Исполнила, все желания мои исполнила. И твое? - удивленно протянул. - Говори - передам! Нет, она пока боится другим показываться... А со мной?.. Я же ее спас - вот и смирилась, разговорилась, благодарствовала. Да, говори... М-м-м, - протянул, заливаясь веселой улыбкой.

Оторвался от меня. Встал с дивана. Шаги к столу - взял какие-то бумаги из стопки, ручку - и давай писать.