Путь человечества. Истоки богатства и неравенства

Впрочем, в соответствии с мальтузианской теорией, преимуществами они наслаждались недолго. С появлением картофеля численность населения Ирландии возросла с 1,4 млн человек в 1600 году до 8,2 млн человек в 1841 году, в результате чего уровень жизни упал до минимума[52]. На самом деле ситуация даже ухудшилась по сравнению с тем, какой она была до появления картофеля. В 1801–1845 годах проблему обсуждали многочисленные парламентские комитеты, и большинство из них приходило к выводу, что из-за стремительного роста населения, высокого уровня безработицы и ухудшения условий жизни Ирландия находится на грани катастрофы. К тому времени картофель составлял основу рациона значительной части ирландского населения

[53]. Хуже того, это был картофель одного вида.

В 1844 году в ирландских газетах появились первые сообщения о новом грибке – фитофторе, – который уничтожал посевы картофеля в США. Вскоре грибок добрался до европейских портов на борту американских торговых судов. Оттуда он проник на поля и стал уничтожать урожаи в Бельгии, на юге Англии, во Франции, Ирландии и Нидерландах. По оценкам, в 1845 году фитофтора поразила почти половину ирландских посевов картофеля, а в 1846-м – три четверти. Поскольку ирландские картофельные посевы не отличались разнообразием, у фермеров не было других видов картофеля на замену погибшему урожаю. В отсутствии поддержки от британского правительства, которое предпочитало не вмешиваться в ситуацию и прежде даже проводило политику, направленную на усиление зависимости от единственного сорта, массовый голод оказался неизбежным. В период Великого голода (1845–1849) от нехватки пропитания, тифа и болезней, с которыми не мог справиться истощенный организм, умер миллион человек, в основном в бедных сельских регионах, а еще миллион иммигрировал в Великобританию и Новый Свет. Некоторые районы потеряли более 30 % населения, в ряде деревень не осталось ни одного жителя. Таким образом, за три столетия появление более урожайной культуры и ее последующий упадок привели сначала к увеличению, а затем к трагическому сокращению численности населения, но уровень жизни в долгосрочной перспективе остался практически неизменным.

Европейцы не единственные привозили культуры из Нового Света. Китайцы импортировали сладкий картофель и маис, которые лучше, чем картофель, подходили для их почв. В Китай маис пришел в середине XVI века тремя путями: с севера, по Шелковому пути, который тянулся по Центральной Азии к провинции Ганьсу; с юго-запада, через Индию и Бирму в провинцию Юньнань; и с юго-востока, с португальскими купцами, торговавшими на тихоокеанском побережье провинции Фуцзянь[54]. В первое время маис распространялся довольно медленно, и его выращивали лишь в этих трех провинциях. Популярность он получил в середине XVIII столетия, а к началу XX века стал основой рациона во всем Китае. Появление маиса оказало такое влияние на сельскохозяйственное производство страны, что впоследствии китайские исследователи назвали это собственной китайской “аграрной революцией”

[55].

Во многих научных дисциплинах ученые прибегают к контролируемым экспериментам, чтобы определить степень воздействия конкретного фактора, такого как появление нового лекарства или вакцины, оценивая его воздействие на экспериментальную группу в сравнении с контрольной. Однако провести такие контролируемые эксперименты для исторических событий невозможно. Мы не можем вернуться в прошлое, подвергнуть часть (и только часть) людей определенному воздействию и посмотреть, каким будет эффект на протяжении тысяч лет. В качестве альтернативы мы можем проводить квазиестественные исторические эксперименты

– восстанавливать исторические события в лабораторных условиях и оценивать влияние конкретного фактора или события, сравнивая его воздействие на определенную группу населения с отсутствием такового в контрольной группе[56]. Тот факт, что маис был завезен в разные провинции Китая в разное время, дает нам возможность наблюдать такой квазиестественный исторический эксперимент, с помощью которого мы можем проверить действие мальтузианской теории внутри одной страны, а не между разными странами.