Путь к океану

Улеглись мы уже под утро, все еще посмеиваясь над нашими злоключениями, припоминая различные страшные и курьезные случаи, и просто наслаждаясь тем, что можем снова видеть и слышать друг друга. И все равно, вопреки ожиданиям, как только я закрыла глаза, сон мгновенно затащил меня своими теплыми щупальцами в черную пучину. Правда, поспать нормально мне так и не удалось. Нет, меня не мучили ни жара, ни собственные мысли. Меня разбудил собственный организм, настоятельно прося пройтись до маленького домика для задумчивых граждан. Пришлось подчиниться. Стараясь ни на кого не наступить и не разрушить легкое марево тишины, накатившее на пещеру с появлением первых солнечных "светлячков", я прошмыгнула во двор.

Но когда я возвращалась обратно в дом, на его пороге меня уже ждали. Теперь мне захотелось вернуться обратно в туалет, но уже по другой причине: запереться изнутри, закрыть уши и глаза и никогда не видеть одиноко сидящей фигуры леквера. Но ожидавший меня мужчина оказался быстрее:

— Подойди сюда, пожалуйста, — я так и осталась стоять в одной тонкой сорочке, не в силах оторвать стопы от мокрой травы. Приближаться к Дэрлиану мне не хотелось, убегать же было глупо. Но ноги сами понесли меня вперед, будто отозвавшись на те просительные ноты, что проскользнули в его голосе.

— Чего не спишь? — дурацкий вопрос, на который я получила бы, скорее всего не менее дурацкий ответ. Но Сотворитель не стал ничего говорить, протянув мне руку.

— Сядь, мне надо с тобой поговорить.

— Прямо сейчас? — попыталась я хоть как-то отвязаться от надвигающихся на меня неприятностей. Только на это, зная характер Дэрлиана, нельзя было рассчитывать. Не сейчас, так завтра или послезавтра он поймает меня, как только я окажусь одна и словно коршун, заклюет своим понимающим теплым взглядом, раздирая душу на части. Что ж, не стоит, наверное, откладывать мучения, раз они неминуемы.

— Да, прямо сейчас. Ты ведь по-прежнему будешь избегать меня, я знаю. Но этим ты ничего не добьешься, кроме того, что еще больше запутаешься и остальных запутаешь. Отговариваться тем, что ты смертельно устала или, что тебе холодно тоже не стоит. Ты понимаешь, что так больше не может продолжаться.

— Что именно? — в голосе ни удивления, ни раздражения. Пустые слова, чтобы лишь на мгновение оттянуть боль от острых когтей.

— Ты должна выбрать свою дорогу, Лида. Или ты идешь вместе со мной, или я больше не побеспокою тебя. Ты нашла артефакт, помогла разоблачить Неервара. Тебя ничего не держит в Эверет-э-Ренн. Просто скажи мне, что намерена делать дальше, а главное: хочешь ли ты, чтобы я принимал в твоих планах непосредственное участие? Когда-то ты сказала Шерненсу, что не успела сказать кое-кому самого главного. Ты можешь сделать это в данный момент, глядя мне в глаза. А можешь усмехнуться и послать меня ко всем чертям. Правда, во втором случае, все остальное меня уже вряд ли будет беспокоить.

— Дэрлиан, — я так и не нашла сил повернуть к нему голову, как будто мне на шею повесили пудовую гирю, — Это неправильно… разве у тебя нет ни капли жалости ко мне, Дэрлиан, разве нет ни капли любви, чтобы понять, как мне тяжело?

Слезы закапали сами по себе, но я не пыталась их ни утереть, ни остановить. Это была та ситуация, когда давить на жалость не воспрещалось. Сотворитель соскользнул с порожка, садясь на корточки напротив меня.

— Лида, именно потому, что у меня есть и любовь, и жалость, я хочу, чтобы ты, наконец, перестала метаться, перестала топтаться на перекрестке. Это не выход, солнечная моя. Это пропасть.

— Ты хочешь узнать ответ? Ты, действительно, хочешь знать ответ? — кажется, у меня началась истерика.

— Да, — спокойно, как всегда, ответил леквер, — Если ты имеешь в виду, хочу ли я знать ответ, даже если он будет отрицательным. Главное, чтобы он был правильным для тебя.

— Проваливай, Дэрлиан…

А вот от себя я не ожидала такого. Сотворитель еще несколько секунд смотрел на меня, а потом просто поднялся на ноги и вошел в дом. И тут меня, наконец, прорвало. Нет, я не плакала, я дико и безумно рыдала, уже не стараясь хоть как-то контролировать себя. Я просто не могла без него, словно весь воздух, который был в пещере, вдруг убрали. Но и продолжать делать вид, что между нами ничего не случилось, было просто невыносимо.

Есть вещи, которые не в силах понять другие люди. У меня не было выбора, никогда. С того самого дня, когда Дэрлиан вышел из автобуса, на семь лет бросив меня догнивать, словно сломленное бурей и потопленное судно. И именно тогда, когда я, сидя на холодных порожках одноэтажного домика, судорожно задыхалась от безысходности, мне пришла в голову самая страшная мысль. Что лучше бы Дэрлиан разбился в той аварии… лучше бы его никогда не было в моей жизни. Потому что теперь она не могла быть нормальной без него.

— Лида, — чьи-то пальцы легли на плечи, а затем меня с силой прижали к плечу.

— Я больше так не могу, — пытаясь не всхлипывать через каждый слог, выдавила я.