Превращение угрозы раскулачивания в основной рычаг создания колхозов, что доводило иной раз удельный вес раскулаченных до 15% от общего числа крестьянских хозяйств, является широко известным фактом. Но следует еще дать ясную оценку тому, что вместо действительной работы по организации бедняцко-батрацких масс зачастую сползали на путь разжигания в люмпен-пролетарских элементах из их числа погромно-грабительских инстинктов, используя эти элементы для давления на основную массу деревни. Такая тактика — и следует сказать об этом прямо — ничем не лучше организации еврейских погромов. Даже раскулачивание периода 1918-1919 годов, проводившееся комбедами, при всех его издержках, было, во всяком случае, ответом бедняцкой массы на классовый террор со стороны основной части кулачества и происходило в обстановке острой гражданской войны, когда с обеих сторон применялись крайние средства. Несколько тысяч случаев кулацкого террора за весь период коллективизации (значительная часть из которых не была связана с убийствами или угрозами убийства) со стороны 2,5-3 млн человек из кулацкой прослойки ни по каким меркам не сравнимы с гражданской войной. Кроме того, следует учесть, что кулацкие выступления не только послужили толчком к перегибам в раскулачивании и коллективизации, но в значительной мере оказались их следствием.
До сих пор невозможно точно оценить масштабы жертв с «раскулачиваемой» стороны, — как в процессе самого раскулачивания, так и в результате выселения в необжитые районы.
Разные исторические источники приводят разные данные о числе раскулаченных и выселенных хозяйств. Называются следующие данные: к концу 1930 г. раскулачено около 400 тыс. хозяйств (т. е., примерно половина кулацких хозяйств), из них выселено в отдаленные районы 77 975238
(по другим данным — 115 321)239. Хотя Политбюро ЦК ВКП(б) еще 30 марта 1930 года вынесло постановление о прекращении массового выселения кулаков из районов сплошной коллективизации и предписало проводить его только в индивидуальном порядке240, число выселенных хозяйств в 1931 году возросло более чем вдвое — до 265 795241.В результате к концу 1931 года число оставшихся кулацких хозяйств оценивается в 150 тыс., к осени 1932 года — 80 тыс. В 1933 году их сохранилось уже менее 50 тыс.242
Экспроприация кулачества проводилась не только методами «раскулачивания», но и с помощью налогообложения. При объеме дохода на одно хозяйство в 1500 руб. и более сумма налога превышала весь объем дохода, что автоматически вело к применению конфискации части имущества243. Эта ситуация приводила к тому, что кулаки массами распродавали свое имущество и бежали с мест проживания244. «…K моменту раскулачивания в кулацких хозяйствах оставалось лишь 30-35% рабочего и продуктивного скота, совершенно незначительное число мелкого скота и 45-70% сельскохозяйственных машин»245.Выселенные кулаки (около миллиона человек), которые в большинстве своем не являлись уголовными преступниками (во всяком случае, не были таковыми члены их семей), оказались подвергнутыми уголовному наказанию — высылке — во внесудебном порядке. Это была первая репетиция незаконных массовых репрессий. Впрочем, справедливости ради следует сказать, что кулакам досталось гораздо меньше, чем коммунистам в 1937-38 годах. Кулаки, хотя и направлялись значительной частью в необжитые районы, получали семенную ссуду (затем признанную безвозмездной) и иные средства на обзаведение. Кулаков направляли, кроме того, на достаточно тяжелые работы, где не хватало рук — на лесоразработки, торфоразработки, рудники, прииски, шахты, на строительные работы. Сосланные могли состоять пассивными членами кооперации, организовывать неуставные артели, их также включали во вновь организуемые совхозы246
.В конечном счете, в середине 30-х годов бывшим кулакам были возвращены политические права.
Если подходить к вопросу о раскулачивании с чисто экономических позиций, отбрасывая пока в сторону иные — социальные, юридические, политические, нравственные и т. п. — проблемы, то сразу можно обратить внимание на два момента.