Путь к женщине

– Никочка, миленький, не сердись! После того как ты имел тут такой успех, я чувствую к тебе особенно глубокую нежность и мне так не хотелось бы сейчас от тебя уходить!

– Немного посидела со мной и достаточно. Дома у нас опять увидимся. Нельзя же быть такими неразлучниками.

Не понимаю, Никочка, почему ты так настойчиво добиваешься, чтобы я сейчас ушла от тебя…

– Вера, не забудь, что сейчас во мне, как писателе, совершается большая работа. Сегодня я впервые бросил в массы свою заветную социальную идею, которую вынашивал десятилетия. И сейчас я смотрю за эффектом, который произвела на публику моя идея. Смотрю, слушаю, сличаю, делаю важные выводы. А ты в это время сидишь рядом со мной, и, извини меня, пристаешь ко мне со своими маленькими женскими чувствишками…

– О, как это жестоко, Ника! Так топтать в грязь женское чувство! Ты художник, правдивый изобразитель жизни, даже психолог, – это я все признаю за тобой. Но почему, скажи, почему ты так туп в любви?! Мне больно видеть, как сердце твое деревенеет и деревенеет!

– В том-то моя и беда, Вера, что не деревенеет. О, если бы ты знала, как оно у меня не деревенеет!

– Тогда докажи: брось сейчас все и пойдем со мной домой!

– Странная ты. Я тебе только что объяснял, почему для меня особенно важно остаться здесь.

– Ну хорошо. Тогда разреши и мне остаться с тобой. Говоришь – наблюдаешь? И наблюдай себе сколько хочешь, я тебе не буду мешать. Я сделаюсь маленькой-маленькой, тихонькой-тихонькой, такой беспомощной букашечкой… И сяду я, чтобы ты не замечал меня, вот так, чуточку позади тебя. Я буду сидеть и радоваться, что сижу возле тебя и что ты работаешь, наблюдаешь, делаешь важные выводы. Я буду охранять твой покой, караулить, чтобы никто тебе не помешал, сделаюсь твоим ангелом-хранителем. Я вцеплюсь в волосы каждому, кто оторвет тебя от твоих важных дум. Ведь ты прекрасно знаешь, что нет того дела, того подвига, которого я не совершила бы ради тебя! Я тебя так люблю, как "тебя никогда не любила и никогда не полюбит никакая другая женщина!

Шибалин слушает, нетерпеливо морщится:

– Тише! Потише говори, Вера!.. Нас могут услышать! Смотри, как все уже насторожились! Отложи свои излияния до прихода домой!

Вера, разгорячаясь все более:

– Ну и пусть услышат! Пусть! Пусть все узнают! Я ничего не боюсь, ни от кого не скрываюсь! Я могу сейчас встать на этот стул и во всеуслышание объявить, что я, Вера Колосова, до безумия люблю тебя, Никиту Шибалина! Я не боюсь, это только ты всего боишься, ты всего трусишь, как заяц! Это только ты стараешься скрыть от всех нашу связь, нашу любовь!

Я сказала "нашу любовь", но ты, Никита, быть может, уже не любишь меня?

– Вера, ну вот видишь, какая ты! Ну как же после этого с тобой жить! Нашла время и место для подробного взвешивания моего чувства к тебе! Как будто мы мало занимаемся этим дома! Это ли не безумие!

– Да, я сама говорю, что я безумная! Я безумная! Я безумная оттого, что люблю тебя! Я безумная оттого, что мне даже сейчас хочется ласкать тебя, ласкать неторопливо, мучительно, остро, чтобы ты у меня стонал от боли, от наслаждения… – Дрожащими губами что-то шепчет ему на ухо, безумными глазами заглядывает в его лицо.

Он и отталкивает ее от себя и в то же время порывается к ней. В страшных мучениях борется:

– Ой! Что ты делаешь со мной, Вера! Как терзаешь ты меня, как мучаешь, а уверяешь, что любишь! Если бы ты любила меня, ты больше щадила бы мои силы! Чтобы сломить во мне человека и бросить к своим ногам, ты распаляешь во мне низкую похоть – это твой женский прием борьбы со мной! И ты пускаешь при этом в ход всю свою развращенность!

Голос Шибалина срывается, переходит в медленное раз дельное задыхающееся хрипение:

– Ты и привязала-то меня к себе раз-вра-том…

– Никита! Ты с ума сошел! Как тебе не стыдно! Что ты говоришь! Это же ложь! Сплошная ложь! А твоя любовь ко мне? Разве не она привязала тебя ко мне? Или ты тогда лгал, когда уверял, что любишь меня?

– Я не тебя любил!.. Я твой разврат любил!..

– О, я не верю тебе! Не могу поверить! Не могу пред ставить, чтобы ты весь год нашей связи притворялся со мной!

– Ты точно задалась целью поскорее обессилить меня, обезоружить, выжать из меня весь сок моего мозга, сердца, нервов…

– Никита, ты всегда страшно преувеличиваешь! Ну к чему здесь эти громкие "литературные" словечки: "сок мозга, сердца, нервов"? К чему городить ужасы там, где их нет? Будь чуточку справедлив ко мне и ответь честно: ну а ты-то, ты, ты, разве ты не получаешь со мной наслаждения?

Шибалин как от страшной физической боли корчит лицо:

– "Наслаждение", "наслаждение"!.. Там, где мужчина ищет только здорового удовлетворения, нужного ему для дальнейшего жизненного строительства и борьбы, там женщина, вследствие узости своих интересов, находит наслаждение и делает его смыслом своего бытия! Для мужчины любовь средство, для женщины цель!

Вера с иронией: