Путь к жизни

Или с собой взять? Есть в степи поселения хумансов и прочих. Есть. Ещё с давних времён. И не одно. А то куда всяких беглецов девать, которые на здешних землях с правителями не ужились? В рабство? Так не держит вольный народ рабов. И вообще не терпит. Вот предки и решили выделить землю. И не прогадали: сейчас степные сабли и ятаганы не ниже дварфовых мечей и топоров ценятся. Правда, если стальные, а со сталью в степи туго. И с деревом туго. И с железом туго. И… И много с чем. Даже с городами. Есть, конечно, один, но если честно, по меркам здешних земель он только на большую деревню тянет. И жизнь там идёт, как в этой самой большой деревне – медленно, неторопливо. Какое‑нибудь выдающееся событие, вроде рождения телёнка необычной масти, по полгода обсуждают. Потому что других новостей нет. А Мясник к столицам привык. К шуму. К суете. К новым людям. Уживётся он там? Вряд ли. Протомится какое‑то время и сбежит. Разве что шаманы его в ученики возьмут…

Покрутив последнюю мысль так и этак, Шурраг с сожалением покачал головой: не возьмут. Они и от своих‑то способных отмахиваются, а тут чужак. Да не просто чужак, а которой ещё и уйти может. Другими словами, тащить Лиртво в степь не имело смысла. А значит, и самому придётся подождать с возвращением. Не то чтобы зеленошкурый что‑то обещал магу. Нет. Он просто не любил оставлять дела недоделанными.

* * *

– Садитесь, досточтимейшие, прошу вас, – не утруждая себя приветствиями, святейший Кирво кивнул соратникам на те самые кресла, с которых они поднялись при его появлении. – Сейчас принесут вина, и мы сможем начать.

Переглянувшись, старики, составлявшие теперь совет при верховном иерархе, заняли свои места, и тут же три молодых жреца внесли в комнату, именуемую залом малого совета, глиняный кувшин, запечатанный сургучом, высокие серебряные кубки и поднос с лёгкими закусками. Расставив всё это на большом круглом столе и распечатав кувшин, братья удалились, плотно прикрыв за собой высокие двустворчатые двери.

Проводив их взглядом, святейший собственноручно разлил вино и, взяв свой кубок, принялся неторопливо прохаживаться вокруг стола:

– Ну что ж, досточтимейшие. Начнём с севера? Как там у нас дела, брат Торквист?

Торквист, самый молодой из собравшихся, пожал плечами и коротко доложил:

– Они фактически начали войну. Нападают на нашу территорию, грабят, крестьян частично вырезают, частично угоняют в рабство. Действуют небольшими отрядами, города и замки пока не трогают.

– А храмы? – поинтересовался Гумзат.

– Только грабят. Мол, исполняют волю Справедливого, избавляя его служителей от соблазнов.

– Вот как?! – удивлённо приподнял бровь Ронзо, поворачиваясь к докладчику всем телом.

– Именно, досточтимейший, – хмыкнул Торквист. – При этом, прошу заметить, наших братьев не убивают и даже не калечат, даже если те бросаются на защиту имущества Храма. Да и сами храмы не жгут. В отличие от тех же деревень.

– А замки почему не трогают? – заговорил молчавший до этого Лорзо, тут же забросив в рот ломтик ветчины и принявшись со вкусом его пережёвывать. Среди бывших заговорщиков ходила шутка, что этот брат посещает собрания только лишь ради закусок.

– А мне откуда знать?! – ответил вопросом на вопрос Торквист. В его голосе отчётливо прозвучало недовольство. – Вы можете заглянуть в их варварские головы? Я – нет!

– Досточтимейшие! – поспешил вмешаться Кирво, пока перепалка не разгорелась и не переросла в скандал. – Прошу вас! Дело, которое мы обсуждаем, весьма важно для Веры!

Ответом на последние слова послужило дружное хмыканье присутствующих. Они давно уже относились к Справедливому, как к полезной сказке. Не более. Однако приличия следовало соблюдать хотя бы для того, чтобы не оказаться на месте тех, кто до сегодняшнего дня просто не дожил.

Подождав немного, святейший повернулся к Торквисту:

– И всё же, брат, что вы об этом думаете?

– Думаю? Думаю, что нам готовят большую гадость. Сейчас вдоль северных границ образовалась полоса в два‑три пеших перехода, на которой войско не прокормить. Думаю, что замками дикари займутся, когда тамошние сеньоры будут вынуждены распустить часть своих дружинников. Опять же из‑за того, что их нечем будет кормить. А ещё я думаю, что нам старательно не дают повода говорить о попрании веры.

– А ограбление храмов вы таковым не считаете, брат?! – изобразил крайнюю степень удивления Гумзат.

– Сельских храмов, – счёл необходимым поддержать Торквиста Кирво. – Сельских. Если мы скажем, что в них есть, что грабить…

– Да уж, – согласно кивнул Ронзо. – Проще будет сразу признаться, что это мы всё затеяли.

– Можно подумать, никто об этом не догадывается! – фыркнул Гумзат. – И потом, зачем сразу говорить об ограблении? Можно говорить о нападении на храмы, осквернении… Кстати, брат Торквист, вы не знаете, храмы как‑то оскверняли?

– Разве что своим присутствием.

– Ну‑у‑у… тогда об оскорблении… э‑э‑э… Храма…