Путь к золоту Рюрика

— Глафира Кузьминична, вы решили принять мое предложение — пойти ко мне работать? Вы знаете, как я ценю ваш ум, вам не придется здесь щи варить и рубашки гладить!

— Нет, спасибо. Извините, криминал — это не мое. Я по другую сторону баррикад, — усмехнулась Глаша, хотя предложение Данко было более чем приятное — от щей и рубашек она бы с радостью отказалась.

— Так что же вас ко мне привело? — Акулин нахмурился.

— Вчерашнего дня на Сенном рынке у павильонов у Аристарха Венедиктовича обчистили карманы… — начала рассказ девушка, но Данко перебил ее со смехом:

— Вы знаете, Глафира Кузьминична, такую присказку, что у султана мешок риса не просят! Если у вашего разлюбезного Свистунова украли бумажник, так туда ему и дорога, в следующий раз будет внимательнее за вверенным ему имуществом смотреть! — весело улыбнулся Железный Данко.

— Уважаемый Даниил Андреевич, не перебивайте меня, пожалуйста, и дайте досказать! — остановила его властным движением руки Глаша.

Глаза Акулина зажглись стальным светом, он никому не позволял так с собой разговаривать, но, поглядев на перстень на руке девушки и вспомнив любимую кошку, он вздохнул и сказал:

— Пардон, мадмуазель, продолжайте!

— Хорошо, благодарствуйте. Так вот, у Аристарха Венедиктовича обчистили карманы, кто именно — он, конечно, не видел и не знает. Кошелек и часы, ради бога, можете оставить себе, но во внутреннем кармане сюртука были очень важные бумаги — потрепанный дневник и письма некоего Бориса Яновского. Они имеют самое прямое отношение к делу, которым сейчас занимается сыщик. Эти бумаги необходимо найти и достать, пока они не попали в чужие руки. Это необычайно важно, — девушка вздохнула, из-под длинных ресниц взглянула на задумавшегося гения преступного Петербурга и продолжила: — Я знаю, Даниил Андреевич, как вы заняты, не хотела бы отвлекать делового человека, но очень вас прошу помочь в этом щекотливом деле. Вы прекрасно знаете всех… э-э-э… тех, кто на Сенной промышляет… — Глаша потупилась, не зная, как назвать бандитов-грабителей.

Акулин снова рассмеялся звучным смехом.

— Глафира Кузьминична, вы хотели сказать, карманников? Их вы имеете в виду? — потешался Данко.

Глаша закивала как китайский болванчик.

— Да, наверное, их. Я не сильна в преступной терминологии.

— Ой, драгоценная вы наша, Глафира Кузьминична, не наговаривайте на себя. Вы молоды, прекрасно образованны, умны — я так и не понимаю, на кой черт вам сдался этот толстяк Свистунов? — Акулин поправил аккуратные усики.

Глаша рывком поднялась с кресла: