Путь к золоту Рюрика

— Тоже нет. Марина Эдуардовна, конечно, злюка и вредина, но я уверена, что она не могла убить Люсю. Точно не могла, — Майя снова энергично замотала головой. — А почему вы говорили толкнуть, ведь Люсю зарезали?

Следователь неопределенно мотнул головой, а потом сказал:

— Хорошо, я вас понял. А расскажите мне о вашем утреннем конфликте с Кузнецовой.

— Конфликте? — недоумевающе переспросила Майя.

— Конфликте. Когда Марина Эдуардовна вас подозревала в краже свитка и почти с кулаками набросилась, как поговаривают свидетели, чуть было не убила вас.

— Да не было никакого конфликта. Я вчера вечером сфотографировала свиток, а утром он пропал. Кузнецова думала, я в этом замешана. Но я ни при чем, я профессору Апраксину уже все объяснила.

— А можно взглянуть на фотографию?

— Да, конечно.

— Прекрасно, просто перешлите мне ее, пожалуйста, на вот этот имейл.

Майя так и сделала.

— Великолепно, а теперь пригласите ко мне вашу подругу Белинскую.

Виноградова топталась несмело у порога.

— Что-нибудь еще? — осведомился следователь.

— Да, извините, можно вопрос?

— Конечно.

— А как ваша фамилия, Дмитрий Сергеевич? — смутившись, спросила девушка.

— Князев Дмитрий Сергеевич, а в чем, собственно говоря, дело? — нахмурился мужчина.

Майя подняла на него глаза, а затем весело расхохоталась.

— Митька Князь? Тот самый? Неужели? — ахнула Майя.

Следователь снова нахмурился, а потом посветлел лицом.

— Мелкая Майка? Сестра Вовки?

— Она самая!

— Вот так встреча!

Страницы старого письма

«О мой милый ненаглядный друг, Елизавета Михайловна. Милая моя, ты не представляешь, как сердце разрывается при мысли, что мы не увидимся еще несколько месяцев.

Твой батюшка категорично против наших отношений, потому только в письмах я могу сообщить тебе о своих подлинных чувствах.

Я уже написал прошение Льву Георгиевичу Никодашину, чтобы тот хоть на несколько дней отпустил меня в город — проведать мою захворавшую матушку Евдокию Николаевну, да и заехать, хоть издали тебя увидеть, мой ангел.

Недавно Лев Георгиевич вызвал меня к себе для приватного разговора. Я поначалу обрадовался, что мое прошение одобрено, но разговор касался выявленных мною ошибок в текстах летописей. Никодашин меня выслушал очень внимательно, задал несколько уточняющих вопросов, посмотрел на найденные мною в тексте летописей ошибки и приписки, а потом просто посоветовал оставить все, как есть. Сказал, чтобы я не прерывал свою работу, он все объяснит позднее. Я пытался объяснить ему всю важность выявленных мною приписок и переписок летописей, но, как видно, мои слова не произвели на него должного впечатления.

Мое прошение о краткосрочном отпуске так и не было подписано, но я не унываю, мой ангел, мы все равно скоро увидимся, я тебе обещаю.

Твой добрый и преданный друг Б. Яновский».

Новгородская область. Батецкий район. Наши дни

Белинская вышла от следователя Князева тоже через десять минут, она была вся красная от пережитого волнения, жадно и бессмысленно терзала жвачку, пытаясь ритмичными движениями челюстей успокоить расшалившиеся нервы.

Майя знала за ней такую вредную привычку и была практически единственной, кто понимал, почему Стефании сейчас так трудно.

Десять лет назад, еще будучи девочкой-восьмиклассницей, маленькая Стеша пришла домой и обнаружила тело убитой матери: к ним залез наркоман в поисках денег и зарезал оставшуюся по причине гриппа дома мать.

Добычей наркомана стали грошовые сережки из бижутерии и что-то еще по мелочи, убийцу тогда так и не нашли, а Стефанию еще долго водили по психологам и психиатрам, пытаясь снять детский стресс.

Но это было раньше, теперь же, после того как она увидела тело Люси, все детские травмы снова вернулись к Белинской.