Путь Никколо

Разумеется, шотландцы были и среди гостей. Уилли, Джордж Мартин, некий Санди Напьер, с которым сейчас разговаривал Николас. Вероятно, среди них были и те, что в прошлом году сопровождали епископа Кеннеди в Дамме. Интересно, помнит ли кто из них ту историю с пушкой, утопленной подмастерьем Клаасом, и что они думают обо всем этом теперь? Впрочем, на лице Напьера, насколько она могла судить, не отражалось ничего, кроме оживленного любопытства.

За ужином она оказалась рядом с Жаном Гистелем, супругом сестры Грутхусе. Николас, которого в былые дни, но, увы, не сейчас, можно было отыскать издалека по взрывам радостного смеха, сидел очень далеко от Марианны де Шаретти, между графом Франком и очень юной, очень толстой девочкой, в которой та с трудом признала младшую дочь Флоренса ван Борселен, ту самую Гелис, которая так огорчила Тильду на Карнавале. Марианна де Шаретти послала Николасу ободряющую улыбку. Если бы он был не столь искусен в обращении с детьми, то его бы стоило пожалеть.

Впрочем, сейчас он как нельзя более нуждался в сочувствии. Едва лишь завидев закаменевшее лицо толстой девочки, неотрывно следившей за ним, Николас осознал, что лишь крохотный шажок отделяет его от катастрофы.

Впрочем, нечто подобное он предвидел с того самого мига, как демуазель приняла приглашение.

Он попытался защититься, заранее встретившись с Флоренсом ван Борселеном и его супругой по каким-то деловым вопросам, дабы проверить их отношение к его поспешному браку. Судя по всему, жена внутренне была преисполнена негодования, но на людях во всем казалась покорна мужу, который проявлял лишь положенную любезность.

Феликс, разумеется, давно рассказал матери об их ужине в Генте. И если прислушаться как следует, то из этого повествования можно было даже уловить, что там присутствовал и Николас. Впрочем, в рассказе этом не было ничего огорчительного. Зато другие рассказы могли огорчить очень многих. К примеру, то, что в ночь Карнавала его спасли от смерти сестры Борселен. По очень многим причинам об этом до сих пор не знал никто из посторонних.

И одна из причин, как было прекрасно известно Гелис, заключалась в том, что ее сестра Кателина часть вечера провела наедине с де Рибейраком. И что он попытался насильно овладеть ею. Другой причиной, о которой Гелис также была осведомлена, являлось то, что Николас с ее сестрой остаток ночи провели у них дома наедине. И, несомненно, ему удалось исполнить все упования Джордана де Рибейрака.

Лесть тут не сработает. А также ласки и уговоры. Новый супруг Марианны де Шаретти расправил свое подбитое мехом одеяние и обратился к толстой девочке так тихо, что никто больше не мог их подслушать.

— А теперь сиди спокойно и слушай внимательно, иначе я всем расскажу про твою сестру и сеньора де Рибейрака.

— Он ничего не сделал! — она залилась краской.

— А я скажу, что сделал, — возразил Николас. — И давай сразу покончим со всеми вопросами. Во-первых, демуазель де Шаретти не собирается заводить детей. Ясно?

— Может, еще соберется, — угрюмо отозвалась Гелис ван Борселен.

— Во-вторых, это не твое дело, но между нами просто деловое соглашение. Так что не соберется.

— Но может.

— Но не будет, — невозмутимо парировал он.

— Значит, ты решил отделаться от Феликса? — заявила она. — На турнире в следующее воскресенье.

Интересно, это ее собственные догадки, или такие сплетни ходят по городу? В любом случае, ничего подобного он не ожидал услышать сегодня здесь, за праздничным ужином.

— С ним все будет в порядке.

— Ты же знаешь, что он недостаточно искусен. Ты специально проверял его. А потом купил ему все эти доспехи.

— Но ведь нельзя же, чтобы он поранился, — пояснил Николас. — Иначе люди станут обвинять меня.

— А разве ты не лишил его наследства? — продолжила девочка.

Просто маленький демон какой-то.

— Почему бы тебе не попросить взглянуть на наш брачный контракт? Никто не лишал его наследства. Они с матерью по-прежнему получают все доходы компании. Если оба умрут завтра, я ничего не выгадаю.

Она опустила взор на меховую отделку.

— Неплохой наряд.

— У меня есть счет, — отозвался Николас. — А теперь прекрати совать нос в мои дела и запомни, что я могу повредить твоей сестре куда сильнее, чем ты способна повредить мне.

— Ты уже сделал это, — заявила Гелис.

Перемена блюд, — и перед ними поставили новые тарелки. Чьи-то руки потянулись через плечо, наполняя бокалы.

— Должно быть, ты послала ей письмо с голубем, — предположил Николас.

— Я написала, — отозвалась девочка. — Но она еще ничего не получила. Она прислала тебе письмо. Я прочла его.

— Наверняка, она знала что ты это сделаешь. Так я смогу увидеть его или нет?

Она сидела на нем. Изрядно промятые листки с тщательно взломанной печатью в долю мгновения оказались у него в руках. Он спрятал послание в кошель.

— Скажи мне одну вещь, — обратился к девочке Николас.

— Что?

— Ты считаешь, что демуазель де Шаретти также обидела твою сестру?

Лицо, с которого понемногу сошел излишний румянец, вновь сделалось мучнисто-бледным. Гелис уставилась на своего собеседника.