Путь серебра

– Госпожа Сванхейд и госпожа Ульвхильд особенно рады были бы видеть госпожу Витиславу, – добавил Тьяльвар, показывая, что передает порученные ему речи, – но если она слишком занята хлопотами и муж не отпускает ее, они желают ей всяческих успехов и благополучия.

– Моей жене хватит времени сделать свои дела, – заверил Свен. – Она охотно повидает конунга и все его семейство.

– Ты правда хочешь, чтобы я туда пошла? – спросила Вито, когда Тьяльвар удалился.

– Если ты хочешь, то пойдем. – Свен повел плечом. – Я ведь буду там, и Годо будет, и отец. Если она опять вздумает задевать нас, то мы сумеем ей ответить. Я вовсе не собираюсь держать тебя взаперти… Не твоя ведь вина, что Ульвхильд злится на мою удачу.

Ему стоило труда это признание: признать Вито невиноватой означало сознаться в собственной неправоте. Но Свен стыдился бы куда больше, если бы стал оберегать свое самолюбие, угнетая юную девушку, к тому же собственную супругу. Прорубившись через хазар и буртасов, дома воевать с собственной женой – вчерашней девочкой?

Вито глубоко вздохнула: он простил ей то, что она слушала и повторяла злые речи Ульвхильд. Камень упал с души: все это время сознание, что Свен ее осуждает, давило ее смесью горя и обиды. Но выдать свое облегчение она так же не решалась, как прежнюю печаль, и не подняла глаз.

– Если ей сидеть дома, то к чему тогда были бы все эти наряды и украшения! – воскликнул Альмунд. – Их надо показывать людям, а не мне же все это носить!

– Да, и надень что-нибудь… – Свен повертел ладонью в воздухе, – пороскошнее.

Вито поджала губы, чтобы сдержать радостную улыбку. Все-таки отказ от привезенных сокровищ, даже в мыслях, дался ей нелегко. Не для того она два года ждала своего мужа, рискуя остаться вдовой, чтобы теперь делать вид, будто серебро и золото ширван-шаха недостаточно для нее хороши!

Это был знаменательный вечер. Перед тем как идти на княжий двор, Альмунд и Радонега переселили петуха и курицу в отгороженный от хлева курятник, а вместо них внесли в избу гуся и гусыню. Свеи, жившие в других избах и клетях, веселились, наблюдая эти действа, и поддразнивали друг друга: мы уже там ночевали, а мы же лучше гуся! Но даже то, что в новом доме уже несколько раз спал сам Свен, пока не считалось: тогда для него эта изба была почти случайным, почти чужим кровом. Теперь его предстояло сделать своим.

Когда все вышли на двор, кто-то тронул Вито за плечо. Обернувшись, она увидела Свена и вздрогнула: ее каждый раз пробирала дрожь волнения, когда он оказывался слишком близко или обращался к ней.

– Поди сюда! – Он кивнул ей на клеть, где пока сложили в больших ларях добычу.

Свен уже порылся в привезенном женском платье и выбрал кое-что для Вито; кое-что такое, что даже Ульвхильд, увидев это, прикусит свой зловредный язык от зависти. Теперь он отпер ларь и вынул лежащий сверху женский кафтан – по ярко-красному полю были золотой нитью вытканы пышные цветы, а между ними еще какой-то сложный узор в виде кругов.

– Вот! – Свен развернул его и встряхнул. – Наденешь это? Годится тебе?

– О! – Вито осторожно прикоснулась к плотной ткани, погладила золотые лепестки.

От такой красоты захватывало дух. Парча источала тонкий, но уловимый запах каких-то восточных благовоний, незнакомых Вито, но манящих призраком заморской роскоши. Даже казалось, что от кафтана веет теплом неведомых жарких стран.

– Не слишком ли… – Она беспокойно засмеялась. – Я буду одета лучше самой Сванхейд!

Свен наклонился к самому ее лицу, и Вито затаила дыхание. От него пахло как от всех мужчин – влажной шерстью одежды и кожей ремней, немного потом, немного дымом, но от смеси этих запахов у Вито поджался живот и в нем вдруг проснулось какое-то горячее томление.

– Пусть Сванхейд об этом тревожится! – сказал Свен ей в самое ухо.

Потом переместил кафтан ей за спину и набросил на плечи. Вито еще раз пронизал трепет: он почти ее обнял!

– Вот и ладно. – Свен окинул ее взглядом и поправил кафтан на плечах. – Нравится?

Рук от ее плеч он не убрал. Вито была полна мучительного волнения, но притом его близость доставляла ей удовольствие – в нее будто вошла некая сила, о которой она раньше и не знала, но теперь не хотела ее терять.

– Нравится… – почти прошептала она и взглянула ему в лицо.

Он смотрел ей в глаза, будто собираясь спросить еще о чем-то. Потом наклонился ближе. Вито поняла его: за кафтан лучше, чем у Сванхейд, надо поблагодарить. Сама в изумлении от своей смелости, она потянулась, оперлась ладонью о его грудь и поцеловала в угол рта. Сердце обрывалось, так что она едва осознала тепло его губ и прохладу бороды, коснувшейся ее щеки.

Не в силах больше этого выносить, Вито проскользнула мимо Свена и выбежала во двор, придерживая на груди кафтан. Казалось, ее румянец всему свету расскажет, что произошло, и она, бегом догоняя Радонегу, не смотрела по сторонам, как будто взгляды хирдманов грозили смертью.