Путем неизбежности

— Тогда почему несешь такую чушь?! — рявкнула она, и тут же поморщилась от боли. К моему злорадству.

— Он говорит правду, — донесся судорожный голос с порога и все повернули головы на источник звука. Там стоял человек, который совсем недавно предлагал мне поучаствовать в глупой авантюре по поиску загадочных пещер. Это был Квинсий собственной персоной, алхимик из Элайла. Одет парень был так же как и в нашу последнюю встречу, разве что головного убора на нем сейчас не оказалось. — Все мертвы. Деревня разрушена.

— Ты еще, мать твою, кто такой? — воскликнула Кэрол. — Очередной сумасшедший?

— Я. Не. Вру, — по слогам произнес Квинсий.

— Тогда что случилось, хаос побери?

Квинсий вошел в дом и в отличие от рабочего воспользовался кувшином с водой. Пил он жадно, проливая влагу себе за воротник. Отставив кувшин в сторону, и вытерев рот тыльной стороной ладони, алхимик заговорил:

— Я ушел за травами, а когда вернулся вместо деревни остались сплошные руины. Там поработало настоящее чудовище — большинство жителей порваны на куски, дома разрушены или сожжены. Но самое страшное, так это тишина. В Освейне сейчас так тихо, что жуть пробирает аж до костей.

— Ясно, — сказала Кэролайн. — Сколько ты там пробыл и видел ли что-то подозрительное?

— Кроме десятков трупов? Нет, больше мне ничего не приглянулось…

Квинсия трясло, но парень старался держать себя в руках. Он поочередно поглядывал то на мою наставницу, то на рабочего, то на меня. Кажется, этому парню пришлось пережить нечто ужасное.

— Кто ты?

— Алхимик. Из…

— Это Квинсий, он приехал в Освейн окончить свое обучение, — объяснил я. — Мы с ним знакомы.

— И он не сумасшедший? — Кэрол посмотрела мне прямо в глаза, но я знал, что сейчас я для нее лишь желтое пятно с несколькими темными пятнами.

— Не настолько.

— Стрелу Создателю в зад! — наставница с чувством хлопнула по подлокотнику ладонью и вновь сжала зубы от боли. — Только этого еще не хватало. Теперь ты понимаешь, почему я просила тебя остаться в деревне?! Понимаешь?!!

Этот яростный крик адресовался явно не Квинсию с грузчиком. И не управляющему.

Понимаю. И мне очень жаль. Хотя… что мое сожаление может сделать для тех, кто ушел?

Я наверно сильно погорячился, когда думал, что Освейн штурмом взять очень сложно. Меньше чем за девять часов моего отсутствия деревня перестала существовать. На подходе мы заметили разваленный частокол, словно в него бились десятки таранов. Квинсий оказался прав, и эта правда далась мне нелегко.

Первые трупы начались за линией частокола. Это были дружинники, которые даже не вытащили своих ржавых мечей. Смерть застала их в тех позах, в которых они находились неся свою дурацкую службу. Сержант валялся в гамаке, привязанном между домом и деревом, два солдатика играли в кости и теперь их головы покоились на залитой кровью игральной доске. Смотровая вышка была полностью сожжена.

— Запах гари и мертвые тела, — пробормотала Кэрол, останавливаясь. — Чувствуются следы магии разрушения. Тут все в черных пятнах…

Я поверил магистру на слово, не став подключать внутреннее зрение. Силы нужно экономить. Хайкель был зажат в здоровой руке, но что-то подсказывало мне, что воспользоваться мне ним не удастся. Бой за Освейн окончился, и я в это время был занят битвой с собственным учителем. Как глупо. Их кровь пролилась потому, что я был небрежен, что ослушался приказа и решил поиграть в героя.

На улицах трупов было не слишком много. Почувствовав опасность, жители попрятались в дома. Оглядывая разрушенные строения, я сомневался смог ли кто-то выжить. Из разбитых окон и голых дверных проемов тянуло тяжелой аурой разрушения. Магия бьет без промаха, убежать от нее может только большой счастливчик.

На развилке мы с Кэрол пошли разными путями. Магистр зашагала к рыночной площади, а меня ноги сами по себе понесли к храму Создателя. Что-то подсказывало, что суеверные крестьяне изберут это место в качестве последней твердыни.

Я оказался прав. Храм был чуть ли не единственным строением в Освейне, которое выстроили из речного гранита. Высокие стены и разрисованные барельефами карнизы, длинные витражные окна с иконостасами и надписями на древнем, высокие ступени и четыре колоны у входа. А так же трупы на крыльце, лужи темно-красной крови, оторванные головы и клочья одежды вперемешку с внутренностями. Из приоткрытой дубовой двери веяло спекшейся мертвечиной.

Заходить ли внутрь? Сложный и неприятный вопрос, но выбора у меня нет.

Я не стану описывать, что увидел внутри. Это понятно и так, перед моими глазами предстала сама смерть. Люди, независимо от пола и возраста без движений лежали на полу, на скамьях и даже у алтарей. Мраморное изображение Создателя безучастно смотрело на картину бойни, протянув руки к павшим. Как символично…