Путешественница

— Ну разумеется. Я буду рад видеть тебя в любое время, приезжай.

— Подонок… — Я шипела.

Фрэнк сделал вид, будто мне столько же лет сколько Брианне. Или какой-нибудь из его многочисленных увлеченных им и наукой — им в первую очередь — студенток.

— Клэр, будь умницей. Тебя почти никогда не бывает дома — кто будет заботиться о Бри?

— К твоему сведению, Бри скоро восемнадцать! Или ты думаешь, что ей все еще восемь?

— Ну и что из этого? Восемнадцатилетний нуждается в заботе не меньше восьмилетнего. На носу университет, а там попойки, наркотрипы и все остальное — я это вижу сам.

— И я. — Я не понимала его логики. — Не думай, что я оперирую только чистеньких старых язвенников. К нам привозят много ребят, которым нужна помощь. Бри не имеет отношения к попойкам и наркотикам.

— Пусть так! Но она в том возрасте, когда готовы спать с кем попало.

— Фрэнк! Она не из таких! У Бри есть голова на плечах. Неужели тебе нужно объяснять, что молодежи нужно личное пространство? Им нужно набить свои шишки. Взрослые дети не могут и не будут ходить по струнке. Или ты хочешь, чтобы она всю жизнь держалась за юбку?

— Лучше юбка. Иначе она будет спать с черными, как и ее мать! — Фрэнк смутился и покраснел. — Я не позволю такого.

Я была вне себя.

— Немедленно прекрати нести чушь!

Взбешенная, я едва могла сдержаться, чтобы не ударить его.

— Живи с кем хочешь, хоть с любовницей, хоть без нее. Но не смей говорить в таком тоне об Эбернети! Ты ведь о нем, не так ли?

Фрэнк отвернулся, пристыженный.

— Это не только мое мнение. Все видят тебя с ним. Ты ставишь под удар Бри. Она может быть в опасности из-за… — Он замялся. — Из-за определенных субъектов…

— Из-за чернокожих, да? Ты чего-то боишься?

— А как ты думаешь?! — Фрэнк закипал. — Хорошо, твой… гм… коллега регулярно посещает вечеринки у нас. У него есть образование, это важно. А тот толстый татуированный негр, когда он последний раз мылся? Он ходит вразвалочку и растягивает слова. Думает, наверное, что так выглядит умнее. Как бы не так!

У него сверкали глаза от злости.

— Младший Эбернети шляется возле Брианны, таскает ее на их марши… Наверное, знакомит с вонью негритянских забегаловок.

— Разумеется, лучше набираться лоску в приятно пахнущих борделях для белых. — Мне не хотелось слушать дальше, хоть некоторые друзья Леонарда Эбернети и правда были своеобразными. — Нужно отдать им должное — они интересуются своей культурой. Ленни, например, просит называть себя Мухаммедом Измаилом Шабазом.

— Да уж знаю. — Фрэнк был сух. — И я не желаю, чтобы Брианна просила называть себя миссис Шабаз.

Я почувствовала раздражение.

— Вряд ли Бри настолько влюблена.

— Слава богу. В Англии у нее повыветрится дурь из головы.

— Нет, Фрэнк. — Я была непреклонна. — Бри поедет, только если захочет этого сама. Не следует ей указывать.

— Мне тоже не нужно указывать. Я не нуждаюсь в твоей санкции, чтобы поехать с дочерью куда захочу. — Фрэнк, видимо, понял, что я останусь стоять на своем, и вылез из-под одеял, начав шарить под кроватью, ища тапочки. — Поскольку она несовершеннолетняя, я имею право распоряжаться ее жизнью. Пожалуйста, поищи ее медицинскую карту — в интернате она будет нужна.

— Дочь? Она моя дочь! И она никуда не поедет!

Я вспотела от гнева.

— Поедет, — спокойно произнес Фрэнк, беря халат.

— Как бы не так. Развод? Отлично. Причина? Любая, кроме измены — я тебе не изменяла. Зато ты — еще как. И расскажу об этом на суде, если ты не оставишь Бри со мной. Твои любовницы пачками приходили ко мне, требуя развода, ты знал это?

Фрэнк ошарашенно воззрился на меня.

— Я говорила, что не против, если ты согласен жить с ними.

Я остыла и вновь почувствовала холод комнаты. Поеживаясь, ждала ответа, но Фрэнк молчал.

— Странно, что этот разговор произошел только сейчас. Это из-за Бри, да? — Он странно побледнел. — Ты не пыталась меня остановить. Поэтому я не ожидал такой бурной реакции.

Фрэнк старался быть привычно спокойным.

Дела… Я переспросила:

— Остановить? Но каким образом? Что-нибудь из серии «семейная сцена ревности»? Вскрытые письма? Проявление слов, написанных там молоком? Сцены на общем собрании? Может, лучше на университетской вечеринке в честь Рождества? Жалобы декану? Хлопанье дверью?

Фрэнк скорчил гримасу.

— В твоих силах было дать понять, что тебе не все равно.

Я ответила так же тихо, но, в отличие от него, пересиливая себя:

— Мне было не все равно.

— Не так, как мне бы хотелось.

Он задумался, стоя в призрачном свете по ту сторону кровати, бледный и молчаливый. Глаза казались темными и запавшими. Фрэнк подошел ко мне, кровать уже не разделяла нас.

— Знаешь, я не раз думал, есть ли здесь твоя вина. Он… тот… Бри на него похожа?

— Да, — выдавила я, услышав, как он дышит — тяжело, с натугой.

— Да. Когда я вижу, как ты глядишь на нее, я читаю у тебя на лице мысли о нем. И мысль о том, что Бри похожа на него. Клэр Бошан, черт тебя побери. Проклинаю тебя за это. Ты никогда не могла утаить чувства.