Путешественница

Теперь рука сжалась у меня. Джейлис не могла видеть этого, потому что не занятую чашкой ладонь я держала в складках юбки. Мы жили в Париже и много слышали о мадам Мелисанде, которая, сама не будучи вхожа ко двору и не принадлежа к высшему свету, пользовала, да будет позволено мне так сказать, придворных дам. Откровенно говоря, она приобрела славу среди женщин, распространяющуюся со скоростью света, потому что рассказывала о таких важных вещах, как любовные интриги, капиталовложения и беременности.

— Ну-ну, могу себе представить, что ты им там наговорила, — холодно произнесла я.

Джейлис удивленно захихикала:

— Ну разумеется, я многое могла бы порассказать, но попасть на новый процесс у меня не было охоты. Не всегда надобно говорить правду. Хотя и я кое-что сделала: мать Жана Поля Марата хотела, чтобы ее ребенка звали Рудольфом, а я отговорила ее так называть, мол, над именем Рудольф тяготеет проклятие или что-то в этом роде. Честно говоря, потом долго думала, правильно ли поступила: если бы его назвали по-другому, возможно, мир потерял бы доблестного революционера, зато обрел бы поэта. А ты, лисенок, думал ли ты, что имя не в последнюю очередь определяет судьбу?

Она вытаращилась на Джейми.

— Я думал об этом, миссис Эбернети. — Он отставил чашку. — Так это благодаря Дугалу вы смогли убежать из Крэйнсмуира?

Джейлис подавила отрыжку.

— Ну да. Он приперся, чтобы забрать малого, трусился весь, боялся, чтобы не узнал кто. Но мне нужно было совсем другое. Я рада была, что он дрожит, и воспользовалась этим: едва он заявился, тыкнула ножом в малыша.

И по сей день довольная своей удачной выдумкой, Джейлис торжествующе улыбнулась:

— Говорю, мол, дитю конец, если ты не вытащишь меня из этой дыры. Жизнью ребенка, хоть и бастарда, он дорожил и согласился на мое условие, да только я еще потребовала, чтобы он поклялся жизнью брата и собственным спасением.

— Он не думал, что ты можешь обмануть его?

Я представила, как отчаянная Джейлис подносит нож к горлу младенца. Страшное, должно быть, зрелище, и еще страшнее становится при мысли, что есть на земле такие матери.

Она вперила в меня свои стекляшки.

— Ну а как же, милочка. Дугал прекрасно знал, на что я способна. Я не прогадала, — мягко заметила Джейлис.

Хотя дело было в декабре, Дугал обливался потом и не мог не смотреть на кровать, где лежал спящий сын, которому угрожала опасность от собственной матери.

— Мне так хотелось зарезать его самого, когда он склонился над ребенком! — воскликнула кровожадная Джейлис. — Но я не могла, к сожалению, себе этого позволить: одной было бы слишком тяжело разгребать это все. Пришлось оставить его в живых, эх…

Молчаливый Джейми отпил из чашки, не проронив ни слова и не изменившись в лице.

Тюремщик Джон Макри за соответствующую плату согласился обделать это дельце: Дугал дал взятки нужным людям и втайне от всех было решено и позволено подменить тело Джейлис Дункан и предать огню другого человека. Сопровождать это все должна была церковная церемония.

— Я было думала, что возьмут соломенное чучело, бросят пару камней в гроб, а там забьют крышку и дело сделано, но мне повезло: третьего дня умерла бабушка Джоан. Решили положить ее тело, потому что человеческое тело горит все-таки лучше соломы.

Джейлис выпила последние капли из чашки.

— Да, я счастливица — увидела собственные похороны. Где такое видано, а? Что, не повезло, скажете?

Листья уже опали и начали гнить, их кое-где прикрывал снег, а осенние ягоды, оставшиеся на кустах зимой, блестели как капли крови.

Ветер гнал облака по небу, скоро должен был начаться снегопад или дождь со снегом, но все жители поселка, которые были в состоянии ходить, высыпали на улицу, чтобы поглядеть, как будут сжигать ведьму. Что ни говори, а это было выдающееся событие, и все желали посмотреть на очищающий огонь. Отец Бэйн, местный священник, умер три месяца назад (порез загноился и вызвал лихорадку), но поскольку священник был необходим, из соседнего поселка выписали другого, и теперь процессия состояла из священнослужителя, бормотавшего себе под нос отходные, тюремщика и его помощников с ношей, завернутой в черное, и мальчиков с кадилом.

— Бабушка Джоан удостоилась такой чести, — язвительно заметила Джейлис, — на ее похоронах собрались все, даже те, кто не знавал ее никогда. А все почему? Да потому что жгли ведьму! Вот и весь сказ. Притащились все и притащили с собой священника.

Макри вытащил тело из черных одежд и отнес его к заготовленной бочке: труп должны были положить в бочку и так сжечь.

— Меня по решению суда должны были удавить. Это можно было считать милостью. То есть они уже знали, что я буду мертва, и не удивились, что я болтаюсь, как тряпка. Главное, что не дергалась. Забавно: они были так заняты зрелищем, что даже не поняли, что я должна была весить в несколько раз больше бедной бабушки.

— А… ты видела это все? — не поверила я, но, зная Джейлис, я уже знала ответ.

Она важно кивнула:

— Ну а как же? Разве можно было пропустить такое? Они все стояли укутанные — холодно ведь было. Ну и я встала, надвинула капюшон…