Путешествие Джорджа во времени. Встреча с первыми людьми

Надо ли говорить, что влюблённые всецело отдались своим чувствам.

Джордж каждый вечер ходил на концерты к Мари, и каждый вечер провожал её домой.

Иногда, вдыхая неповторимый аромат её девичьей кожи, глядя на нежные завитки волос Мари на красивой белой шее, на её плечи, Джордж чувствовал, как в нем пробуждается дикое, звериное желание.

Ему хотелось в это время разорвать платье на груди Мари и впиться губами в её губы, гладить своей сильной мужской рукой её упругие бёдра.

Но, глядя в прекрасные глубокие глаза любимой, он ощущал, как дикий необузданный зверь превращался в робкого ягнёнка, и тогда на смену этому чувству приходило другое, не менее сильное – восторженное поклонение перед её красотой.

По правде сказать, Мари тоже испытывала к Джорджу подобные чувства, но неопределённость её положения и природная осторожность сдерживала её порывы.

Шло время, подходил к концу короткий отпуск Джорджа, уже по утрам было не так жарко, и утренняя роса на листьях уже обжигала своим холодом, а Джордж, фактически сжёгший за собою все мосты, всё никак не решался сделать Мари предложение.

Помог этому случай, который, как обычно, всего лишь спускает тугую пружину курка, взведённого предшествующими обстоятельствами.

Чтобы не ранить чуткого, отзывчивого сердца Мари, Джордж, предусмотрительно, спрятал дорогой паркер, часы стоимостью в 2000 долларов, словом, все вещи, которые могли подчеркнуть их различное имущественное положение.

Но как-то раз, он, делая сложные расчёты своего электродвигателя, засиделся до глубокой ночи, очень сильно устал и по привычке засунул паркер в нагрудный карман рубашки.

Проспал он почти до обеда. И наскоро умывшись, побежал на свидание с Мари.

От её внимательного взора не ускользнула такая дорогая вещь.

– Откуда это у тебя, Джордж? – Почти с испугом спросила Мари, – Где ты взял! Ты её украл?

– Что, дорогая, – спросил недоумевающий и встревоженный Джордж.

– Ведь она, наверное, стоит кучу денег! – и Мари указала на золотой паркер, предательски выглядывающий из кармана Джорджа.

Проклиная себя за свою забывчивость, Джордж понял, что всё нужно объяснить Мари.

– Видишь ли, дорогая, сказал он, досадуя на свою оплошность, – у меня есть не только золотой паркер, но и часы стоимостью 2000 долларов, и всякие другие дорогие безделушки.

Мари внимательно слушала его.

– Мой папа довольно богатый человек и иногда балует своего сына такими вот вещами.

О ягуаре, подаренном отцом в честь успешной защиты диплома, он предпочёл умолчать.

– Да-да, как-то отстранённо сказала Мари, – всё понимаю, милый.

Словно чёрная кошка пробежала между ними.

Всю дорогу Мари отчуждённо молчала, чувствовал себя неловко и Джордж.

Дома Мари дала волю слезам.

– Он любит, меня любит, – по-детски всхлипывала она в подушку, – но никогда, никогда на мне не женится.

Джордж тоже был в отчаянии, последней каплей масла подлитой в огонь его душевных страданий была коротенькая телеграмма: "Я всё знаю. Люси".

Как и в первый вечер знакомства с Мари он не мог заснуть.

Дул холодный сентябрьский ветер, торопливо и зло, срывая листья с деревьев, последние неубранные яблоки с глухим стуком падали на уже начинавшую замерзать землю.

Неспокойно было на душе у Джорджа:

– Ведь я люблю, её люблю, – размышлял он, лёжа в постели, – но как тяжело будет мне, ведь я лишусь поддержки отца.

И перед ним встало суровое, волевое лицо его отца. "Помни сынок всегда, что ты Джордж Тим, сын Петера Тима, – всегда говорил он ему, – и в твоих жилах течёт настоящая ирландская кровь. А ирландцы народ упорный".

– А раз ирландцы народ упорный, – словно споря с отцом, подумал, – он, почему он в честь любимой девушки, девушки без которой не может прожить и дня, не может отказаться от привычек своего круга.

Отпуск, в конце концов, можно проводить и не на Гавайях, а яичницу с беконом есть и не из дорогой посуды, лишь бы рядом была Мари.

И устыдившись минуты слабости, он подумал: «Завтра же пойдём к местному священнику и обвенчаемся».

Дул холодный сентябрьский ветер, а Джорджу было тепло и уютно.

На следующее утро, еле дождавшись, начала службы, Джордж побежал в церковь.

– Батюшка, – сказал он священнику, – я хочу исповедаться.

Священник, молча, указал ему на кабинку.

Пройдя в кабинку, Джордж увидел окно, задернутое ширмой.

– Что тебя гнетёт, сын мой? – Услышал он тихий, вкрадчивый голос.

– Да я даже сам толком не знаю, – задумчиво сказал Джордж, – Я помолвлен с одной, а обвенчаться хочу с другой.

Грех ли это, батюшка? – Спросил он.

– Смотря, с какой стороны посмотреть, сын мой, – уклончиво ответил священник, – богата ли твоя невеста?– после небольшой паузы спросил он.

– Да, и очень, – ответил Джордж.

– А вторая? – Спросил священник

– Кроме двух старых родителей и чудесного голоса у ней ничего нет, – ответил Джордж.

– Красива ли твоя невеста? – Спросил священник.

– Пожалуй, что да.

Что, правда, то, правда. Люсьен была в том прекрасном возрасте, когда природа щедро одаривает девушку своими прелестями.

В свои двадцать два она была больше похоже на женщину, чем Мари с её почти девичьими формами.