Путешествие критика, или Письма одного путешественника, описывающего другу своему разные пороки, которых большею частью сам был очевидным свидетелем

" Представьте, милостивый государь, жалкое положение мое: я, будучи столько молод, влеком желанием к забавам, притом же сын первого по здешнему городу богача, доселе не имею ни малейшей власти располагать собою. И это зависит от одной необразованности, грубости, своенравия и скупости восьмидесятилетнего старика, который к несчастию называется отцом моим. Посудите сами, не имею ли я основательных причин скучать жизнью его и желать ему скорой смерти, чтобы хоть несколько дней насладиться приятностями молодости? — Но, увы! не могу без ужаса вообразить, если немилосердная судьба еще лет на пять, или более откажет мне в сладостном удовольствии располагать по воле отцовским имением и быть самому большим над собою".

Выговорив слова сии, он тяжело вздохнул и начал продолжать далее: "В пятьдесят, в сорок лет люди мрут, как свечки гаснут, а мой отец, не смотря на то, что ему уже восемьдесят лет, в совершенном еще здоровье".

Слова сии возбудили во мне непреодолимое к нему отвращение и ненависть, и я в ту же минуту хотел удалиться от него; но знакомец мой, удерживая меня, сказал улыбаясь: "Выслушайте далее, и вы увидите, что этот молодой человек имеет очень справедливые причины желать скорой смерти отцу своему".

" Верно потому только, — возразил я с досадою, — что он ему отец"!

— Так точно. Ежели бы он не был мне отцом, то я бы не был ему сыном. Следовательно он не имел бы надо мной никакой власти, и я беспрепятственно мог бы предаваться всем веселостям. Старик мой (так он привык величать отца своего), каждогодно получая доходу до трехсот тысяч рублей, определяет мне только по пяти тысяч на год: могу ли я быть доволен такой малой суммой? — Не смотря на то, что я, живя при нем, получаю удовлетворение всех жизненных потребностей от него, по целой половине года должен бы я жить без денег, ежели бы не одолжали меня ими некоторые истинные друзья мои за самые малые проценты, а именно по полушке с рубля на день. Вот, государь мой! Каково состояние мое! Мне кажется, преступнику в тюрьме жить несравненно лучше, нежели мне в доме ничего не стоящего старика. А что всего для меня несноснее, я должен вое издержки свои скрывать от него с наивозможною осторожностью. Он давно б обо всем проведал, если бы люди наши не столько были ко мне привержены. За то и я щедро их награждаю".

Выговорив слова сии и не дождавшись ответа, который, как мог он предполагать, был бы для него весьма не по вкусу, пошел от нас прочь, насвистывая модную песенку.

Желательно, чтобы сожаления достойный старик открыл глаза на своего распутного сына, и проморив его года два на одном хлебе да воде, познакомил с нуждой.

Тогда, может быть, он излечился бы от болезни своей. А впрочем, кто знает, может быть сделался бы еще хуже. Однако надобно бы поучить. Quern non mouent verba, mouebunt verbera, т. е. кого слова не берут, с того кожу дерут.

Такое желание, я думаю, не понравится и нашим щеголям. Но что мне до них нужды: я пишу не к ним, а к тебе, любезный друг! Прости!

Письмо X.

Несчастная жертва порочной страсти.

Несказанно жалею я, любезный друг, что не поспешил выехать из города по крайней мере одним днем ранее! Через это избавился бы от одной весьма неприятной для меня встречи. Никогда, может быть, не сведал бы я о сем плачевном происшествии, которое тебе теперь описать намерен, которого я был очевидным свидетелем, и которое навсегда остается в памяти моей. Я содрогаюсь при одном воспоминании об нем. — Странное дело! Каким образом человек, сие разумное, кроткое, благородное существо, дошел до такой жестокости, что подобным себе вредит несравненно более, нежели кровожадные звери зверям?

Остановись в одной деревне, как водится у путешествующих, кормить лошадей, увидел я великое множество обоего пола людей, стекающихся к маленькой и почти развалившейся хижине, находящейся двора через три от квартиры моей. Я приметил, что некоторые выходящие из оной хижины женщины плакали. Это возбудило во мне любопытство осведомиться о причине такого их сходбища, которое походило на собрания, бывающие при похоронах. Продираясь сквозь толпу, и приближаясь к сей бедной хижине, спрашивал я многих выходящих из нее: "Что это значит"?

Но никто не хотел мне дать ответа. Наконец одна женщина сказала мне сухо и неудовлетворительно: "Взойди барин, так увидишь сам"!