Путешествие на «Кон-Тики». На плоту от Перу до Полинезии

Герман все время находился на палубе с анемометром в руке, измеряя силу ураганных шквалов, не прекращавшихся целые сутки. Затем ураган постепенно перешел в сильный ветер с редкими дождевыми шквалами, от которых океан вокруг нас продолжал бурлить. А мы при хорошем попутном ветре, переваливаясь с волны на волну, шли на запад. Для того чтобы точно измерить силу ветра, находясь внизу между вздымающимися волнами, Герман при малейшей возможности взбирался на верхушку качавшейся мачты, где ему приходилось держаться как можно крепче.

Лишь только погода несколько улучшилась, все крупные рыбы вокруг нас совершенно взбесились. Океан поблизости от плота кишел акулами, тунцами, золотыми макрелями и сравнительно немногочисленными перепуганными бонитами; все они скользили под самым плотом или в волнах рядом с ним. Среди них шла непрерывная борьба не на жизнь, а на смерть. Спины крупных рыб, изгибаясь, высовывались из воды, внезапно хищники срывались с места и бросались в погоню, и вода вокруг плота не один раз густо окрашивалась кровью. Сражались главным образом тунцы и золотые макрели; последние плыли большими стаями, которые двигались гораздо быстрее, чем обычно, и держались все время настороже. Нападающей стороной были тунцы; нередко мы видели, как рыба в 70–80 килограммов весом подскакивала высоко в воздух, держа в пасти окровавленную голову макрели. В то время как отдельные золотые макрели стремглав убегали от преследовавших их по пятам тунцов, стая макрелей не отступала перед врагом, хотя некоторые из них извивались в воде с большими зияющими ранами на шее. Время от времени и акулы, казалось, приходили в слепой раж, и мы наблюдали, как они настигали и хватали больших тунцов, для которых акула является превосходящим по силе противником.

Не видно было ни одного мирного маленького лоцмана. Или их пожрали разъяренные тунцы, или они спрятались в щели под плотом, а может быть, убежали подальше от поля битвы. Мы не решались окунуть голову в воду, чтобы заглянуть под плот.

Когда я находился на корме, отдавая дань природе, я испытывал невероятное потрясение — впоследствии я не мог без смеха вспоминать об этом чувстве полной растерянности, охватившем меня. Мы привыкли к небольшим волнам в нашей уборной; но я был совершенно ошеломлен, когда неожиданно получил сильный удар сзади чем-то большим, холодным и очень тяжелым, вынырнувшим подо мной из воды и напоминавшим голову акулы. Я уже карабкался вверх по штагу с таким ощущением, что в мою заднюю часть вцепилась акула, прежде чем пришел в себя.

Герман, который повис на рулевом весле, скрючившись от хохота, рассказал мне, что большой тунец плашмя шлепнул меня по голому месту своими 70 килограммами холодной рыбьей туши. Позже, когда Герман, а затем Торстейн стояли на вахте, та же рыба пыталась вскочить на плот с набегавшими на корму волнами; дважды эта здоровенная рыба оказывалась на краю бревен, но каждый раз она снова срывалась за борт, прежде чем нам удалось схватить ее скользкое туловище.

Через некоторое время крупный ошалелый бонит попал с волной прямо на плот, и мы решили использовать его и пойманного накануне тунца для рыбной ловли, чтобы навести порядок в окружавшем нас кровавом хаосе.

Наш дневник гласит:

«Первой попалась на крючок и была вытащена на плот двухметровая акула. Как только крючок был освобожден, его проглотила двухсполовинойметровая акула, которую мы также вытащили на борт. Когда крючок был снова заброшен в воду, на него попалась еще одна двухметровая акула; мы подтянули ее на край плота, но тут она освободилась и нырнула. Крючок был сразу же снова заброшен, и его схватила двухсполовинойметровая акула, с которой у нас завязалась упорная борьба. Мы уже вытащили ее голову на бревна, как вдруг все четыре стальные жилы были перекушены и акула скрылась в глубине. Заброшен новый крючок, и мы вытянули еще одну акулу. Теперь стало опасно заниматься рыбной ловлей, стоя на скользких бревнах кормы, так как три акулы продолжали время от времени вскидывать голову и щелкать челюстями еще долго после того, как мы сочли их мертвыми. Мы оттащили акул за хвост и сложили в кучу на носовой части палубы, и вскоре после этого на крючок попал большой тунец, который задал нам больше жару, чем любая из акул, каких нам приходилось вытаскивать. Он был такой жирный и тяжелый, что никто из нас не мог поднять его за хвост.

Океан все еще кишел беснующимися рыбами. Еще одна акула схватила крючок, но вырвалась, когда мы ее уже чуть не втащили на плот. Затем мы благополучно вытащили двухметровую акулу, за ней — полутораметровую. Потом мы поймали еще одну двухметровую акулу и вытащили и ее. Когда крючок был снова заброшен, мы вытащили еще одну акулу покрупнее».