Путешествие одиннадцатое

"Двоица алебардщиков Его Индуктивности застигла на третьей страже слизняка-шпика, каковой прибежища искал в постоялом дворе благор. Мремрана. Будучи верным слугой Его Индуктивности, благор. Мремран мигом городскую алебардирню уведомил, вслед за чем вражий лазутчик, с забралом для поношения открытым, выкриками ненавистными черни провожаем, в темницу Калефаусгрум ввергнут был. Каузой сей юриор II Семперетиции Туртран занялся".

Неплохо для начала, подумал я и обратился к статье под названием "Тумультум на стадиуме"

"Созерцатели турнира грендзельного готовы были уже в смятении поле покинуть, когда Гирлай III, грендзель Туртукуру передавая, ограждение насквозь пробульдозил, вследствие чего фрактура голени его от игры отвратила Но об заклад побившиеся, видя выигрыши свои утраченными, к кассе ринулись, тингулум кассовый штурмом взяли, тингулятора прежестоко помяв. Патруль алебардирни пригородной восьмерых смутьянов, камнями их обвешав, в фоссу покидал. Когда же конец треволнениям оным настанет, кветливые спекуляторы покорнейше начальство вопрошают?"

Словарь разъяснил мне, что "кветливый" означает "спокойный" от "quietas", "quietatis" — "покой", а "грендзельня" — нечто вроде стадиона, на котором роботы играют в свою разновидность футбола. Мячом им служит литой свинцовый шар. Я продолжал упорно штудировать газеты, ведь перед отлетом мне усердно вбивали в голову, что нужно вжиться в обычаи и нравы благородцев, — даже мысленно я уже так выражался, потому что назвать их роботами было бы не только оскорблением, но и саморазоблачением. Так я прочитал одну за другой статьи "Установления на предмет благородцев совершенного благоденствия", "Аудиенция магистра Грегатуриана", "Перегринации благородцев ради ламп охлаждения" Еще удивительней были объявления, многие из них я вообще едва понимал:

"АРМЕЛАДОРА VI РЕЗЧИК ЗНАМЕНИТЫЙ одеяний очищением, отверстий клепанием, шарниров перфекцией, а такоже ин экстермис, тариффа низзка".

"ВОНАКС, средство против ржавления, ржавчины, ржавочек, ржавинок, ржы такоже — повсеместно приобрести можешь".

"ОЛЕУМ ПУРИССИМУМ ПРО КАПИТЕ — дабы те выя мыслить скрыпом не мешала".

Другие я вообще не мог понять. Такие, например:

"Сладострастные! Туловища шутейные в довольстве. Размеры всякие. С поручательством — гвоздение на месте. Тармодрала VIII".

"Найму кубикулум панкраторный с амфигнейсом. Перкаратора XXV".

Были и такие, от которых у меня под стальным шлемом волосы вставали дыбом:

"Бордель Гоморреум двери с сего дня растворяет! По вкусу сластен селекция доселе небывалая. Чада слизнячьи, живность в помещении и на вынос!!!"

Я ломал себе голову над этими загадочными текстами, а времени у меня было достаточно, благо путешествие предстояло длиною почти в год.

В "Гласе вакуума" объявлений было еще больше.

"Ламигнатницы, тесаки, клещи кадычные, колья острые, дубины уважительные сыщешь у Гремонториуса, Фидрикакс LVI".

"Пироманьяки! Новых, горным маслом умащенных факелов Абракерделя ничто не угасит!!!"

"Удушителю-любителю мальцы слизнячьи, плаксивые, говорящие, в убранстве, такоже устроение для ногтей вырывания, малость пользованное, уступлю по дешевке".

"Господа и дамы благородные! Гастроколы, хребтомуки, очевертелы поступили!!! Каркаруана XI".

Досыта начитавшись этих объявлений, я начал, как мне казалось, догадываться, какая судьба постигла отряды высланных на разведку добровольцев Второго Отдела. Нельзя сказать, чтобы я опускался на планету в особенно хорошем настроении. Посадку я совершил ночью, предварительно заглушив насколько было возможно двигатели. Опустившись среди гор, я после некоторого раздумья замаскировал ракету наломанными ветками. Спецы из Второго не отличались особой сообразительностью — хлебный амбар на планете роботов был по меньшей мере неуместен. Загрузив внутрь своей железной коробки максимальное количество припасов, я двинулся к городу, видимому издалека благодаря зареву электрических огней, стоявшему над ним. Пришлось несколько раз останавливаться, чтобы поправить разболтавшиеся банки сардинок — они отчаянно грохотали во мне. Не успел я сделать и нескольких шагов, как что-то невидимое будто подсекло мне ноги. Я рухнул со страшным грохотом. Молнией сверкнула мысль:

"Уже? Так скоро?" Но вокруг не было ни одной живой… то бишь электрической души. На всякий случай я извлек свое оружие, ломик, любимое орудие взломщиков — и небольшую отвертку. Шаря руками на ощупь, я убедился, что сплошь окружен железными обломками. То были останки прежних автоматов — их заброшенное кладбище. Я пошел через него, то и дело спотыкаясь и не переставая дивиться его размерам — оно тянулось не меньше чем на милю. Внезапно в глубокой темноте, которую не могло рассеять отдаленное зарево, замаячили две четвероногие тени. Я застыл. В инструкциях моих не было ни слова о существовании каких-либо животных на планете. Еще две четвероногие тени бесшумно скользнули к первым двум. Неосторожное движение, звякнули латы — и темные силуэты стремительно унеслись в ночь.