Путешествие по Карелии

Дикое место их внеплановой остановки пришлось по душе Грише. Ему не хотелось отвлекаться от приятного ощущения тёплой радости. Давно житейские мелочи не дарили ему столь удивительного и глубокого удовлетворения. Старичок закончил показывать коллекцию самодельных удочек.

– Время идёт. Пора в путь, – сказал Гриша с неохотой. Он знал – нужно двигаться.

Но погода не располагала к поиску приключений. А остров оказался на удивление уютным. Команда так и норовила разбрестись по разным сторонам и растеряться. Соню привлекла яблоня, что росла на мысе у поворота реки. Её ветви касались земли. Соне хотелось прилечь под неё и рисовать. Травяной чай согревал изнутри.

– Пойдёмте хоть до катамаранов прогуляемся, – сказал Гриша, пока члены команды окончательно не рассредоточились. – Отдых отдыхом, а за снаряжением присмотр нужен.

Старушка со старичком пошли вместе с гостями. Пока они шагали заветной тропкой, ветер разогнал тучи и блестящее солнце выглянуло из-за облака.

Первые нерешительные лучи начали пробиваться сквозь кроны деревьев.

– Ну что, отец, расскажешь, как до Юшк-озера добраться? – спросил Гриша, когда они подошли к катамаранам.

– Озеро… Давно я на него не выходил, – грустно сказал старик.

Вдруг с безоблачного неба заморосил дождик, и бледная радуга перекинула семицветный мост через остров.

– Послушай, Гриша, может, нам остаться здесь на ночёвку. Место достойное. Люди хорошие. Да и природа волшебная. Островок старой Руси! – предложил дядя Гена.

Тётя Настя и Кирюха одобрительно закивали.

– Мы тоже так решили, – вздохнула возникшая рядом старушка. – Дождик шёл, лодку нашу волны стегали нещадно. А мы к городу плыли – там остаться хотели. Деревню родную покинули. А тут дождь и безысходность какая-то. Мы и остановились. На день. На два. На месяц. Так и состарились… – Она тяжело вздохнула.

Соня почувствовала тревогу. Она впервые обратила внимание на пустые стеклянные глаза старушки. И голос – слова отголосками эха разносились по острову, и Соня уже сомневалась, слышала ли она его, или это ветер говорил устами старухи.

Соня потянулась к ней, хотела дотронуться – потрясти за плечо, сказать что-то, что вывело бы старушку из пугающего оцепенения. Но остановилась: испугалась – вдруг пальцы пройдут сквозь руку старухи? Эхом пронеслись в памяти слова тёти Насти, сказанные ещё на первом острове, когда накануне отъезда под покровом ночи звучали страшные истории: «Карелия наводнена призраками, некоторые играют с людьми, другие сами не знают, что мертвы, продолжают жить, не задумываясь, чередой одинаковых дней».

«Глупости!»

Но Соня не смогла отделаться от неприятного ощущения.

– Нам пора, – выдавила Соня. Подбежала к Грише и схватила его за руку. – Пожалуйста, уходим отсюда скорее! На каты – и в путь! Прошу тебя!

А старушка со старичком стояли и как растерянные дети провожали путешественников.

Тая внимательно посмотрела на Гришу с Соней, на несколько секунд задумалась и обратила взгляд к небу. Если бы небо могло, оно бы прошептало ей ласковые слова, только бы Тая не взвыла диким зверем, только бы бедняга не ощущала острую боль одиночества. Тая не ревновала, просто почувствовала себя чужой.

Грише передалось Сонино беспокойство.

– Не зря говорят, женщина на корабле – к беде, – пробубнил Гриша.

Но скорее для острастки. И без Сониных слов тонким комариным писком засвербел в груди страх: вот оно – вечное пристанище потерянных душ!

Катамараны спустили на воду быстро.

Старик со старушкой стояли поодаль обнявшись и смотрели.

Их фигуры сливались с панорамой редкого леса.

Тучи опускались всё ниже. Казалось, вот-вот – и небо коснется земли.

Макушки деревьев погрузились в густые облака.

– Гриша, опасно плыть по такой погоде, – попыталась образумить капитана команды тётя Настя.

– Да, – поддержал жену дядя Гена. – Это самоубийство.

– Пожалуйста, уходим! – взвыла Соня и потянула тётю Настю за рукав.

– Мне моя жизнь дорога! – неожиданно взвизгнула тётя Настя. – Хотите угробиться – пожалуйста! А наша семья останется на берегу.

Иришка посмотрела на взволнованную мать: на лбу той залегла глубокая морщина. А отец придерживал её, прямо-таки как старичок-островитянин свою старушку. Иришка улыбнулась и нервно хихикнула, переводя взгляд с родителей на Гришу.

Тот сурово посмотрел из-под бровей на тётю Настю. И Иришка, трусливо съёжившись, рысцой побежала к катамарану, неуклюже забралась в него и стиснула коленями подушку-плавник.

Тётя Настя обречённо вздохнула и направилась к дочери. Демонстративно села на противоположенном баллоне посередине, дядя Гена – за ней.

Гриша решил не устраивать разборок и не заставлять семейство Смолиных рассесться по разным экипажам. Главной задачей было – отчалить.

Гриша и Марк заняли оставшиеся места на оккупированном Смолиными катамаране. Остальная команда погрузилась на соседний кат.

Погода разбушевалась не на шутку.

– Тая, ты за главную! – крикнул ей Гриша.

Тая кивнула, но не посмотрела на него: позади взволнованно дышала Соня.

Отчалили. Старичок со старушкой смотрели им вслед до тех пор, пока пар, исходивший от воды, не поглотил их вместе с островом.