Путешествие по стране Руставели

— К числу русских поэтов прошлого столетия, которые поддерживали духовные контакты с передовой грузинской интеллигенцией, относится также и Пушкин, — продолжает Зураб, когда мы снова медленно возвращаемся в парк. — Когда он в 1829 году ехал на Кавказ, то встретил запряженную волами арбу, на которой везли тело Грибоедова. Об этой встрече он упоминает в своем "Путешествии в Эрзерум", не называя, правда, имени Чавчавадзе и его друзей, с которыми он встречался во время своего пребывания там.

С недоумением я смотрел на Зураба.

— Почему он не называет имен? Может быть, между ними были какие-то расхождения во взглядах?

— В таком случае Чавчавадзе не перевел бы, конечно, одним из первых пушкинскую лирику на грузинский. — Зураб отрицательно качает головой. — Нет, здесь были политические мотивы. Известно, что Пушкин из-за своих связей с декабристами находился под надзором царских властей, поэтому он, наверное, и не хотел подвергать своих грузинских друзей дополнительной опасности, так как они и без того поддерживали непосредственные контакты со многими декабристами.

Я пытаюсь восстановить свои познания в истории.

— Со многими декабристами? Они что же, бежали сюда?

— Нет, в Закавказье, где полыхала русско-иранская война, они были сосланы вместе со многими другими передовыми людьми, попавшими в царскую немилость. — Зураб приостанавливается на лестнице замка и смотрит на меня. — Теперь можете себе представить, что тогда происходило в этом доме и что это означало…

Он достает сигареты, одну предлагает мне, закуриваем. В то время как мы медленно идем по парку, Зураб продолжает свой рассказ:

— В лице декабристов в Закавказье прибыли самые передовые и образованные люди той эпохи, люди, которые прошли школу Отечественной войны 1812 года и революционной борьбы против царизма. Такое сосредоточение преследуемых царизмом борцов за свободу в "Южной Сибири", как называли тогда Закавказье, способствовало образованию антиправительственных тайных обществ, в которые входили и представители передовой местной интеллигенции.

— И этот замок служил им местом встреч? — спрашиваю я.

— Возможно, не единственным, но самым важным, во всяком случае для писателей.

— А какие писатели-декабристы бывали здесь?

— Среди многих других — Пущин, Бестужев-Марлинский и Александр Одоевский, который был близко знаком с Грибоедовым и был личным другом Чавчавадзе.

— Нашло ли пребывание в Грузии какое-нибудь отражение в их произведениях?

— Почти все они писали о Грузии, о Кавказе.

— О Кавказе? Значит, только о красотах природы?

Зураб отрицательно качает головой.

— В своих произведениях они осуждали разбойничью колониальную политику царизма и требовали экономического и культурного развития нашей страны, о которой они писали с большой симпатией.

— Оказали ли эти произведения какое-нибудь влияние на Россию?

— Да. Русский критик Виссарион Белинский в свое время указывал, что благодаря Пушкину и декабристам "Южная Сибирь" стала для русских не только олицетворением неукротимой любви к свободе и неисчерпаемой фантазии, но и олицетворением бурлящей жизни и смелых мечтаний…

Музыкальное интермеццо

Из горного ущелья мы бросаем последний взгляд назад, на мерцающую в вечерних сумерках белоснежную вершину Кавказа. В одном селе, за рекой Иори, в стороне от шоссе, мы нанесли визит Тенгизу, хорошему знакомому Зураба. Визит не импровизированный, как объяснил мне Зураб.

На крытой террасе красивого одноэтажного дома собралась вся семья: Тенгиз, в белой рубашке и темносиних отутюженных брюках, худощавый, примерно 40-летнего возраста; его приветливая, очень застенчивая и несколько робкая жена Бэла; 16-летний сын Шота, который удивляет меня своим необычным почтением ко мне, и 11-летняя дочь Этери, светловолосая, как и мать, но вовсе не застенчивая, по крайней мере не настолько, насколько обычно бывают застенчивыми хорошо одетые девочки с косичками. "Симпатичная, гармоничная семья", — думаю я про себя, не подозревая, какие приятные сюрпризы подарит мне вечер в кругу этих людей.

Под лучами заходящего солнца мы моем на террасе руки под обычным для сельской местности ручным умывальником, напоминающим перевернутый ручной огнетушитель. Хозяйка дома предупредительно держит наготове мыло и полотенце.

Просторная, по-современному обставленная жилая комната, в которой — как можно предположить — нас ожидает празднично накрытый стол, встречает нас приятной прохладой. Половицы натерты добела и покрыты бесцветным лаком, стены покрашены легким слоем розовой краски и со вкусом украшены ярко-красным орнаментом, самим хозяином, естественно…