Путешествие в Индию

— Как вы можете это понять? Когда вы думаете о преступнике, вы думаете об английском преступнике. Но здесь, в Индии, у преступников другая психология. Осмелюсь даже предположить, что вы сейчас начнете мне рассказывать, что он вел себя абсолютно нормально, когда спустился с холма, чтобы поздороваться с вами. Но у него не было никаких причин для волнения. Вы не читали историю Восстания сипаев? Эта книга, а не Бхагавадгита, должна стать вашей настольной книгой в Индии. Впрочем, я думаю, что и мятеж, и Бхагавадгита связаны между собой больше, чем нам кажется. Вы думаете, что я зверь? Но, видите ли, Филдинг, я, кажется, уже говорил вам об этом; вы — учитель, и вы встречаетесь с людьми, когда в них проявляются их лучшие черты, и здесь кроется ваша ошибка. Они очаровательны в детстве, но я вижу их, когда они становятся мужчинами. Взгляните, — он протянул Филдингу бумажник Азиза. — Я просмотрел содержимое. Это письмо от друга — судя по виду, владельца борделя.

— Я не хочу заглядывать в частные письма.

— Это письмо будет фигурировать в суде в качестве характеристики нравственного облика подсудимого. Он собирался поехать в Калькутту, чтобы развлекаться с продажными женщинами.

— Довольно, довольно.

Макбрайд умолк, искренне не понимая такого поведения Филдинга. Для него было очевидно, что два сагиба должны объединить усилия, чтобы узнать подноготную о любом индийце, и он не понимал, откуда берутся такие возражения.

— Возможно, вы имеете право бросить в молодого человека камень за это, но я нет. В его возрасте я и сам был грешен…

Грешен был и начальник полиции, но он посчитал, что разговор принял нежелательный оборот. Впрочем, следующая реплика Филдинга ему тоже не понравилась.

— Так, значит, мисс Квестед на самом деле нельзя увидеть? Вы в этом уверены?

— Вы так и не объяснили мне, что у вас на уме. Почему вы непременно хотите ее увидеть?

— Это последний шанс на то, что она откажется от своего рассказа до тех пор, пока вы не отправили рапорт по назначению, потому что после этого начнется суд, и тогда все погибнет. Старина, не тратьте время на споры со мной, просто позвоните вашей жене или мисс Дерек и спросите. Это не будет вам ничего стоить.

— Звонить им нет смысла, — возразил Макбрайд, протянув руку к телефону. — Такие вопросы решает Каллендар. Вы, по-моему, так и не поняли, что мисс Квестед серьезно больна.

— Он, естественно, откажет. Мне иногда кажется, что он только для этого и живет — чтобы всем и во всем отказывать, — не скрывая отчаяния, сказал Филдинг.

Ответ был вполне ожидаем. Майор Каллендар не хотел даже слышать о том, чтобы пациентку кто-то тревожил.

— Я всего лишь хотел спросить, уверена ли она на все сто процентов, что именно Азиз последовал за ней в пещеру.

— Об этом ее может спросить моя жена.

— Но я хочу спросить ее сам. Я хочу, чтобы вопрос задал тот, кто верит Азизу.

— Я не вижу разницы.

— Она сейчас находится среди людей, не доверяющих индийцам.

— Но она же расскажет свою историю, не так ли?

— Я понимаю, но она расскажет ее вам.

Макбрайд вскинул брови.

— Как-то все это слишком сложно закручено, — пробормотал он. — Но как бы то ни было, Каллендар не желает, чтобы вы ее о чем-то спрашивали. Мне не хотелось этого говорить, но он тревожится за ее состояние, говорит, что ее жизнь в опасности.

Оба умолкли. В кабинет принесли еще одну визитную карточку, на этот раз от Хамидуллы. Армия противника подтягивала силы.

— Я должен сейчас же дать ход этому рапорту, Филдинг.

— Мне бы очень этого не хотелось.

— Но как я могу?

— Я чувствую, что дело совершенно неудовлетворительное и грозит обернуться полной катастрофой. Мы полным ходом идем к грандиозной ошибке. Надеюсь, я смогу увидеться с заключенным?

Макбрайд поколебался.

— Его соотечественники уже у него.

— Хорошо, когда они уйдут?

— Я не заставлю вас долго ждать; Бог мой, вы будете иметь преимущество перед любым посетителем-индийцем. Это даже не обсуждается. Но что в этом пользы? Почему вы хотите вмешаться в это дело?

— Я утверждаю, что он невиновен.

— Виновен он или нет, не имеет никакого значения. Почему вы хотите в это вмешаться? Какой в этом прок?

— Прок, прок, при чем здесь прок! — вскричал Филдинг, чувствуя, как земля уходит у него из-под ног. — Дайте же мне вздохнуть. Сначала мне говорят, что я не могу увидеть ее, теперь мне отказывают в свидании с ним. Я обещал ему, что приду с ним к вам, но Тертон не дал мне и шагу ступить.

— Тертон все делает, как положено белому джентльмену, — несколько сентиментально заметил Макбрайд, а потом, стараясь не выглядеть снисходительным, добавил, протянув через стол руку Филдингу: — Нам всем надо держаться заодно, старина. Я, конечно, понимаю, что годами я младше вас, но по службе я намного старше. Вы не знаете эту отравленную страну так же хорошо, как знаю ее я, и вы должны мне поверить — в течение следующих нескольких недель ситуация в Чандрапуре будет очень тяжелой, я бы даже сказал, омерзительной.

— Я только что сказал вам об этом.