Путешествие в Сиам

Тем временем французский консул либо забыл про свои угрозы, либо гнев свой остудил, а люди короля продолжали денно и нощно закладывать новый фундамент. Когда строительство ворот было завершено, в полночь во дворце собрался Сан Луанг (тайный совет королевских судей), который направил к воротам двенадцать офицеров дежурить до рассвета. Двое стояли у входа и, изображая из себя соседей и друзей, громко окликали прохожих, выкрикивая привычные имена. Крестьяне и торговцы, всегда проходившие мимо дворца в этот час, невольно останавливались на крик и оглядывались – хотели удовлетворить свое любопытство, посмотреть, кого зовут. В ту же секунду верные слуги тайного совета выскакивали из укрытий и арестовывали любопытных бедолаг. У каждых из ворот задержали по три человека, то есть всего шестерых. С того момента судьба тех изумленных трепещущих несчастных была предрешена. Никакие ходатайства, выплаты, молитвы их уже спасти не могли.

По центру прохода в воротах выкопана глубокая канава, над которой подвешено на двух веревках огромное бревно. В день, «благоприятный» для жертвоприношения для ни в чем не повинных покорных страдальцев, – возможно, из самых низших слоев Бангкока – устраивалось изысканное пиршество, а после их с помпой вели на заклание. Король и все придворные низко перед ними кланяются. Его Величество со всей серьезностью заклинает их «преданно стоять на страже ворот, которые им доверено охранять от всех опасностей и беспорядков, и незамедлительно предупреждать его, если предатели в стенах дворца или враги вне его стен замыслят недоброе против его народа или угрожают его трону». Едва последние слова срываются с его губ, веревки перерезаются, тяжелое бревно падает на головы избранных бедолаг, и трое бангкокских оборванцев перевоплощаются в трех ангелов-хранителей (Тхеведах).

Сиамские граждане, обладающие богатством и влиянием, часто закапывают свои сокровища в землю, чтобы уберечь их от конфискации. В таких случаях, как правило, на этом месте приносят в жертву раба, превращая его в духа-хранителя. Среди определенных слоев населения, не обязательно самых низших, находятся алчные натуры, которые без устали ведут раскопки в поисках этих тайников с драгоценностями вокруг заброшенных храмов или на развалинах древней столицы, Аютии. Эти кладоискатели сначала проводят ночь близ предполагаемого тайника, на закате задабривая духа свечами, благовониями и жареным рисом. Потом укладываются спать, надеясь, что во сне дух придет к ним и укажет точное место, где спрятаны сокровища, и намекнет, что отдаст им клад, но за определенную плату – «свинячью голову и две бутылки арака». Но им мог явиться и злой дух, который, грозно размахивая дубинкой, спросил бы, по какому праву незваные гости посягают на чужое добро, что находится под его охраной. После чего кладоискатели внезапно просыпаются и убегают без оглядки.

Еще один предрассудок, более варварский, связан с преждевременными родами. В этом случае растерянная мать призывает колдунью, и та объявляет, что злой дух сыграл с женатой четой скверную шутку, покушаясь на жизнь матери. С этими словами она запихивает мертворожденного младенца в глиняный горшок, берет его в левую руку, а в правую – меч, и идет к глубокому ручью. Там, проклиная дьявола и мечом разрубая куклу, она бросает горшок с его преждевременно появившимся на свет содержимым в поток.

Однако такие колдуньи выполняют всевозможные магические ритуалы за вознаграждение. Считается, что они владеют искусством врачевания и приготовления любовных напитков и целительных снадобий.

Король держит при себе целую команду астрологов. Их обязанности состоят в том, чтобы предсказывать события, важные и не очень – от войны или мира до дождя или засухи, и прогнозировать будущее по положению звезд на небе. Все сиамцы носят амулеты и талисманы, веря, что эти предметы обладают сверхъестественной силой. Если у больного жар и он бредит, говорят, что он одержим дьяволом; а если в приступе безумия он становится неуправляем, значит, в него вселился целый сонм злых духов. В конце каждого года стены дворца по периметру обматывают непряденой хлопчатобумажной нитью из семи волокон, освященной жрецами; и от заката до рассвета со всех фортов в пределах слышимости безумолчно палят пушки, изгоняя злых духов, хозяйничавших в уходящем году.

Глава XXV

Второй король