Путешествие в страну миражей

— Ну? — ответил я на всякий случай неопределенно.

— Вот именно, — сказал он тоже неопределенно. И снова улыбнулся снисходительно-приветливой улыбкой человека, всего насмотревшегося на своем веку. — А кони у нас уже не убыточны. Преодолели…

С того дня я и приобщился к самой многочисленной в Туркмении когорте ипподромных болельщиков. Ведь ахалтекинские кони — одно из немногих собственно туркменских богатств, сохранившихся с незапамятных времен, которого не сумел отнять у жителей пустыни ни один из многочисленных завоевателей.

Глава V

Кумли — люди песков

Манят вдаль твои дороги, пустыня,

Сеиди

В тот раз она проснулась среди ночи с непонятной тревогой, сжавшей сердце, зажгла свет, сунула ноги в охолодавшие шлепанцы. За окном было темно и душно. Где-то тоскливо, на одной ноте, скулила собака. Нина Трофимовна тихо прошла по комнате, поправила на сыне сбившееся одеяло, посмотрела на мать, дышавшую прерывисто, словно в плаче. Потом наклонилась над дочуркой, поцеловала ее в мягкую щечку. Собака за окном заскулила громче. Нина Трофимовна мысленно обругала ее, закрыла форточку, легла, потянулась к выключателю. И вдруг увидела, как расходятся стены, открывая черную пустоту. Последнее, что услышала, был грохот, будто где-то в улицах разом выстрелили сто батарей…

— Ни-на!

Ей казалось, что она кричит в ответ, но зов все повторялся и тонул, тонул в глухом и далеком пространстве. И снова, как в кино, год за годом мелькали перед глазами кадры ее собственной жизни.

Она увлеклась растениями, еще когда бегала по мягкому «бабушкиному» лугу возле деревни Усино под Смоленском. И задавала взрослым детские вопросы: как живет трава? почему распускаются цветы? зачем вянут листья?.. Когда училась в школе, собирала гербарии с исступленностью фанатика. Видела неистовую силу жизни в каждом стебельке и все хотела знать: есть ли предел непостижимым способностям всего живого приспосабливаться к неблагоприятным условиям? Позже поняла, что на все свои вопросы ей предстоит ответить самой. И вскоре после окончания института уехала в Каракумы, где в зное и безводье — передний край борьбы жизни за жизнь.

В 1934 году Нина Трофимовна Нечаева ушла в пески в свою первую экспедицию. Верблюд да два ишака — вот и весь был транспорт. Шли пешком от колодца к колодцу, так как на ишаков грузились имущество и снаряжение экспедиции и для запасов воды не оставалось места.

Все было в тот раз: блуждание по бездорожью без надежного проводника, встречи с остатками басмаческих банд, ужасающая летняя жара. Было и отчаяние, когда колодец — последняя надежда на спасение — оказывался высохшим и когда выручала лишь случайная встреча с людьми.

Казалось бы, всего этого довольно для молодой женщины; избалованной общением с пышной растительностью Центральной России. Но Нечаева успела увидеть в былинках, уцепившихся за барханы, бездну возможностей для исследователя и жаждала новых дорог.

Она выбрала самый трудный путь из тех, которыми когда-либо шли любители природы. Грезила зелеными лугами Смоленщины, мягкими ароматами садовых цветов, но оставалась в пустыне, изучая сухие лепестки отнюдь не из жажды удовлетворения личных эмоций. Жила в пыльных палатках, ходила по раскаленным пескам, для того чтобы узнать, сколько овец можно прокормить этими горячо любимыми цветами и травами.

Ее влекли самые отдаленные, самые безнадежные участки пустыни. В 1937 году уехала в безводные полынно-солянковые районы Северо-Западной Туркмении, откуда до ближайшей железнодорожной станции было сто семьдесят километров, а до ближайшего колодца — двадцать пять. Питалась верблюжьим мясом и чалом — верблюжьим молоком. Не из любви к экзотическим кушаньям, потому что больше нечего было есть, а воды недоставало. Но она собрала такой богатый материал, которого хватило, чтобы обосновать возможность создания в тех пустынных местах крупных каракулеводческих хозяйств.

И снова были экспедиции — к самому сердцу пустыни, на песчаные пастбища, каких большинство в Туркмении. Тогда она разработала теоретические основы пастбищеоборотов для песчаных пустынь и написала «Практическое руководство» для овцеводческих хозяйств, которое Министерством сельского хозяйства СССР было рекомендовано для внедрения в производство всем колхозам и совхозам Средней Азии и Казахстана…

— Нина… Трофимовна!..

Она открыла глаза, увидела белые стены больничной палаты и вдруг вспомнила душную ночь, мягкую щечку дочурки и падающие стены. И рванулась к белому халату врача и упала от страшной боли, пронзившей все тело.

— Где… мои!..

— Вам нельзя волноваться, — сказал чей-то ласковый голос.

Она чувствовала, что ей не договаривают и страдала еще больше. Она едва не умерла от собственных ран — поврежденного позвоночника, переломов костей. Потом снова едва не умерла от страшной вести: под обломками остались и мать, и сын, и двухлетняя дочурка… Земля Туркменистана, для которой она сделала так много, отняла у нее самое дорогое.