Путешествие вверх

Приподнявшись, он обнаружил, что весь взмок, — даже одежда прилипла к коже. Ощущение давления ещё усилилось, — он начал понемногу сползать к краю экрана, а в голове висел слабый, едва уловимый звук, словно бы пение, исходящее из бесконечной глубины… и сзади. Он невольно повернул голову. Ничего. А пение по-прежнему звучало сзади, и вновь хотелось обернуться…

Анмай сжал зубы. Этот полет не продлится и суток, но вот следующий… впрочем, привыкнуть можно ко всему.

— Мне неприятно, — Хьютай села. — Наверное, мы первыми из живых существ летим внутри Нэйристы. Раньше так не делали, и теперь я понимаю, — почему!

— Откуда ты взяла, что мы первые за всю невообразимо долгую историю мироздания? — рассеянно заметил он, разглядывая зал.

Экраны мерцали, забитые серой пустотой. Вблизи, — он скосил глаза вниз, — она распадалась на кипение серых узоров. Они переливались, строились, вновь рассыпались, их бурление завораживало, — помехи, просто помехи, никак не связанные с тем, что происходило снаружи. Там не было ничего, доступного взгляду. Внешний мир для них просто исчез, — как, впрочем, и они для него.

Собственно, они не покинули реальное пространство, а просто изменились так, что его законы не имели над ними больше власти, — все их частицы стали «прозрачными» для монолита пустоты, не дающего обогнать свет, сохраняя, однако, все свои связи. Впрочем, Анмай понимал, что вступает тут в области, в которых его сознание, приспособленное для совершенно других условий, почти совсем беспомощно. Чтобы действительно понять, что произошло с ними, надо было стать «Укавэйрой».

Он поднялся, потом помог встать Хьютай. Зал с ослепшими экранами стал странно чужим. В нем сделалось непривычно жарко, — впрочем, если учесть, что снаружи было десять миллионов градусов, и «Товия» плавала в море рентгеновского излучения, которое не поглощается силовыми экранами, это можно стерпеть. В каюте было прохладнее. Он всё же поднял её на несколько метров к оси вращения, — гравитация стала очень слабой, словно бы лунной. Ослабли и неприятные ощущения, — ослабли, но не исчезли. Глубинное пение затаилось у самой границы сознания.

Анмай откинулся на силовую подушку и встряхнул волосами. Это привычное движение стоило ему жестокого, мучительного приступа головокружения и тошноты. Отныне ему придется рассчитывать каждое своё движение, словно он окружен ножами. И он заметил, — или ему показалось? — что его движения замедлились. Словно инерция его рук и ног возросла…

— Что дальше? — спросила Хьютай. — С пустым окном наша комната выглядит не очень-то уютно!

Она прикоснулась к браслету, и на экране появилось изображение Эрайа, — в записи.

— Я совсем забыл, что Ир-Ими передают нам всю информацию о ней. Что происходит там сейчас, «Укавэйра»?

* * *

Когда Вэру покидал Первичный Мир, он надеялся, что на нем воцарится… ну, если и не золотой век, то, по крайней мере, какое-то спокойствие. На деле этого не случилось. В сущности, машинам удалось лишь очистить атмосферу от пыли и радиоактивных осадков, но даже это заняло четыре месяца. Остальное…

Он с интересом рассматривал переданные Защитниками и их посланцами изображения. Внешне Эрайа и её небеса почти не изменились. Всё так же сияла в них бриллиантово-голубая Нуита, всё так же неспешно проплывала Алейра, — остывая, она превратилась из бело-рыжего солнца в солнце багрово-красное. Но то ли что-то разладилось в механизмах восстановленных «Укавэйрой» Защитников, то ли она вообще сочла это бессмысленным, но рай земной на Эрайа так и не наступил, — может быть, и к лучшему.

Как и следовало ожидать, люди заняли всю территорию файа, кроме их бывшей столицы. Никаких особенных погромов, к удивлению Вэру, не было: рутенцы оказались весьма хозяйственным народом и быстро нашли применение почти всему оставшемуся от пришельцев наследству. Но вместе с файа жило и немало людей, бывших рабов, перенявших их образ жизни, и, частично, язык. Когда файа не стало, всё их наследство перешло к ним. Их ничуть не затронула Эвакуация, но после неё их ждала крайне неприятная встреча с живущими по законам предков собратьями, — хорошо ещё, что рутенцы не страдали фанатизмом, и без долгих размышлений вешали тех, кто находил удовольствие в истреблении «предателей расы». Это, впрочем, не спасало последних от отправки в фильтационные лагеря, а многих, — и в места, ещё более отдаленные. Восемь миллионов таких «предателей» уже было переловлено, но вдвое больше пока что успешно избегало назначенной им участи.

На Ламайа всё обошлось мирно, — население, большей частью никогда не видевшее живых файа, предпочло просто забыть о них. Имперское правительство Рутении торжественно высадило десанты на два чудовищно жарких экваториальных острова, оставшихся без силовых щитов после взрывов их Небесных Башен, — и этим ограничилось. Так что все последствия Эвакуации на Новой Земле свелись лишь к усиленному производству оружия, — на случай нового вторжения файа, — чему машины «Укавэйры», почему-то, совсем не мешали.