Путевые впечатления. Юг Франции

Пертинакс, воспротивившийся поруганию, которому хотели подвергнуть труп, не увидел никакой беды в том, чтобы нанести ущерб статуям; в итоге к закону, предложенному Цингием Севером, была сделана поправка, принятая сенатом: в ней провозглашалось, что статуи Коммода должны быть низвергнуты, а его имя стерто со всех сооружений не только в Риме, но и во всех провинциях. Это постановление пересекло Альпы и прибыло в Тен одновременно с вестью о смерти бога. Те, кто стоял на коленях перед алтарем, поднялись и принялись соскребать надпись, чем дело и кончилось. Вот почему порчу ее оборвали на середине второй строчки, не приняв более никаких предосторожностей к тому, чтобы скрыть свое вероотступничество, подобно нашим имеющим патенты торговцам, которые после июля 1830 года, чтобы скрыть свое ренегатство, довольствовались тем, что соскребли со своих вывесок слово «королевский» и продолжали торговать табаком и солью. В памяти Франции запечатлелось, что она была римской провинцией.

Вот как аббат Шальё восстановил надпись:

«Matri deum magnce Idee, pro salute Imperatoris Ccesaris Marci Aurelii Lucii Commodi Antonini Pii, domusque divince, colonice, Copice Claudice Augustce Lugdunensis, taurobolium fecit Quintus Aquius Antonianus, pontifex perpetuus, ex vaticina-tione Pusonii Juliani archigalii inchoatum, XII kalendarum maii consummatum, VIIII kalendarum maii, Lucio Eggio Marullo, Gneo Papirio CEiliano consulibus, praeeunte AElio, castrense sacerdote, tibicine Albio Verino»^[26]

Рассмотрев, изучив и зарисовав жертвенник, мы решили взобраться на Эрмитаж. Поскольку там уже не было оттельника, чтобы оказать нам радушный прием, мы были вынуждены взять с собой завтрак и после часа утомительного подъема оказались на вершине, с Павлом Орозием и Флором в руках.

Вид, открывавшийся с этой возвышенности, был великолепен: на севере раскинулась древняя страна аллоброгов; на востоке выступала цепь Альпийских гор, с которых стекала вниз река Изер; на юге можно было проследить взглядом на двенадцать — четырнадцать льё течение Роны, становившейся все уже по мере удаления, а на западе горизонт ограничивали горы Виваре, Веле и Оверни. Что касается поля битвы, где встретились римляне и арверны, Фабий и Битуит, то оно начиналось у самого подножия горы и тянулось до места слияния Изера и Роны.

Мы уже рассказывали, как массалиоты призвали римлян в Галлию и как Гай Секстий основал город на берегах Коэна. Больше всего в той битве пострадал народ, на который Массалия не жаловалась. Меч Фабия обрушился на воконтиев, он разил им ни в чем не виновных, продавал с торгов жителей их городов и вынудил их царя Товтомоту-ла искать убежище у аллоброгов.

Среди царей, которых Товтомотул именовал своими братьями, был некий могущественный воин: Тит Ливий, Флор и Павел Орозий называли его Битуитом, Страбон — Биттосом, а Валерий Максим — Бетуллом; он был самым богатым из всех вождей Галлии; его народ был многочисленным и храбрым; на своих полях он собирал обильные жатвы, а в горах у него были золотые и серебряные копи. Он воспользовался моментом, когда новый консул Гн. Домиций прибыл в лагерь, и отправил к нему послов с просьбой восстановить Товтомотула в его владениях.

Посольство выглядело причудливым, но грандиозным и великолепным: под началом того, кто им руководил, находился отряд молодых всадников в пурпуре, золоте и кораллах. Ехавший рядом с главой посольства царский певец с ротой в руках воспевал величие Битуита, мужество арвернов и подвиги посла; позади него мчалась царская свора, состоящая из огромных псов родом из Белгики и Бретани, на каждом из которых был массивный золотой ошейник с россыпью драгоценных камней.

То был весьма неудачный способ добиться мира от Домиция — ослепить его блеском своих богатств. Вместо того чтобы вернуть владения Товтомотулу, как этого желал царь арвернов, Домиций потребовал выдать ему Товтомотула, угрожая, что в случае отказа он сам отправится на поиски беглеца и разыщет его, даже если тот укроется в горах своего союзника. Посольство тотчас же вернулось к Битуиту и передало ему эти слова, предвещавшие войну.