Пути и Двери

Двое скитальцев, судя по их внешности, были родными братьями. Крепко сбитые, со слегка раскосыми глазами и выступающими скулами. Цвет глаз сложно было разобрать в темноте — даже в трехлунье. Один из братьев ковырялся ножом в зубах, пытаясь извлечь застрявшее мясо. Второй задумчиво смотрел в свою кружку. Третий засидевшийся носил короткую стрижку и длинную бороду, схваченную кожаным ремешком. Этот производил жуткое впечатление человека, с которым не стоит встречаться после захода солнца. Сломанная переносица, недобрый взгляд и смутное ощущение угрозы.

Вложив меч в ножны, человек с кривой переносицей зевнул. И потянулся к видавшей виды кружке, отставленной в траву.

— Задерживаться тут нельзя, — сказал один из братьев. — Рядом тракт.

— И что? — равнодушно произнес кто-то в полумраке.

— Разъезды, — пояснил рослый.

К мнению вожака прислушивались. Рослый знал, что говорил. В Танневергене бардак, но вокруг — северные земли. И ярлы Альянса поддерживают порядок в своих владениях. Значит, следовало уходить на юго-запад, огибать Ламмору и Крумск, держать путь в родные предгорья. Добыча и так хороша, здесь больше нечего ловить.

Люди, собравшиеся у костра, были разбойниками. Отъявленными головорезами без рода и племени. Половина отряда — горцы, вторая — отребье с восточных границ Танневергена. Банда собралась в начале года, при молодых лунах, когда Солгард и северо-восточные земли Тверди были укрыты снегом. А сейчас начиналось лето, и всем хотелось отдохнуть. Продать награбленное, пропить звонкие монеты в тавернах, полапать доступных девок в публичных домах Танневергена.

Народ устал от грабежа.

Поэтому никто не возражал против того, чтобы обойти тракт, избежав лишних проблем.

Вожак снова зевнул.

И в этот момент из леса вышел человек.

Разговоры в траве стихли. Братья потянулись к топорам. Кто-то натянул лук, но рослый поднял руку. Не стоило спешить с расправой. Всего лишь один человек…

Но как он прошел мимо дозорных?

Неспешным шагом путник приблизился к костру. Остановился и обвел взглядом разбойников. Теперь было понятно, что перед лихими парнями — воин в полной боевой экипировке. Кольчуга, круглый щит с шипом в центре, одноручный меч. Обнаженный, к слову. И лицо, скрытое серебряной маской.

Вожак криво ухмыльнулся:

— Ты кто такой, говнюк?

Самое странное — в маске отсутствовали прорези для глаз. И вообще, создавалось ощущение, что кто-то облил голову пришельца металлом, да так и оставил. В идеально гладкой поверхности отражались звезды, луны и силуэты разбойников. Поверх этой мерзости — капюшон дорожного плаща, прикрывавшего кольчугу.

Братья тихонько поднялись со своих мест и начали заходить к чужаку с двух сторон, поигрывая топорами. Тот стоял спокойно, не реагировал. Вожак немного позавидовал выдержке гостя.

— Тобиас Мирон, — представился ночной визитер. — Воин Бога Справедливости.

— Не слышал о таком, — фыркнул рослый разбойник.

— Это ничего не меняет.

Вожак едва заметно шевельнул рукой.

Просвистела стрела.

Тобиас Мирон, кем бы он ни был, одним быстрым движением выставил щит и принял древко на шипованный умбон. Наконечник чиркнул по металлу и упал в траву.

Завертелось.

Один из братьев рубанул топором по черепу воина, но лезвие рассекло воздух. Тобиас, удерживая меч обратным хватом, нанес противнику сокрушительный удар навершием в челюсть, затем вывернулся под немыслимым углом и снес голову второму разбойнику. Первый противник взмахнул секирой повторно, но сделал это из неустойчивого положения. Итог — лишился ноги чуть ниже колена, а затем был разрублен пополам.

Вторую стрелу чужак отбил мечом.

Началась лютая свалка. Крики, мат, хруст костей, хлюпающие звуки, высверки стали. Вся ватага яростно набросилась на пришельца, но Тобиас методично расправился с оппонентами, действуя быстро и четко. Кромка щита воина оказалась заостренной и наносила ущерб разбойникам не хуже одноручного меча.

Мгновение — и вожак остался в гордом одиночестве.

Впрочем, он был не из робкого десятка.

— Что ты забыл здесь? — рослый детина поднялся, высвобождая клинок из ножен. — Мы раньше не встречались.

— Нет, — покачал головой Тобиас.

Оба говорили на ламморском наречии. На краткий миг вожаку почудился акцент, выдающий облачного жителя.

— Так что тебе нужно?

Вожак достал из-за голенища сапога охотничий нож и по широкой дуге направился к воину Бога Справедливости.

— Ничего, — голос чужака оставался спокойным. — Меня призвали, и я пришел.

— Вот как. Призвали…

— Да.

— А что ты скажешь, если я предложу разделить со мной часть добычи? Уверен, за мою голову назначена меньшая цена.

Тобиас не ответил.

Вожак понял, что дистанция стремительно сокращается. Он был хорошим бойцом, и кое-что умел в жизни, но противник напоминал… воду. Или ветер.

Тобиас Мирон вычертил что-то немыслимое своим клинком, и предводитель разбойников упал в траву, обливаясь кровью. Смерть наступила мгновенно.

Лесная чаща впала в оцепенение.

— Уравновешено, — сказал воин.

И нагнулся, чтобы очистить лезвие об одежду мертвеца.

2

Мальчик с потухшим взором сидел во дворе древнего храма на каменной скамье.

Он ждал.