Пути и Двери

Тобиас отыскал слугу и всех, кто стоял за убийством отца Илэнь. Привычно расправился с выродками и отправился в Зарраукан с тяжелым сердцем. Воин Равновесия устал от крови и хотел навсегда избавиться от маски, но он влюбился в свою сменщицу. Противоречивые чувства раздирали душу воина. Он понимал, что повторный шанс может не представиться вовсе. Служитель мог отказаться от сменщика или отодвинуть исполнение долга на неопределенный срок. Такое право у него было.

Если кого-то любишь по-настоящему, то не желаешь ему зла. И хочешь оградить от тяжелой доли.

— Идем? — спросила девушка, когда Тобиас поставил перед ней окровавленный мешок.

— Ты даже не станешь смотреть на их головы?

Илэнь грустно улыбнулась.

— Я тебе верю.

Они стояли на террасе дома, из окон которого открывался вид на залив. Ветер шевелил гриву черных волос Илэнь, слегка касался подола ее длинного шелкового платья.

Тобиас отвернулся и побрел к выходу.

— Разве я не должна заменить тебя? — крикнула ему в спину девушка. — Такова плата за Равновесие!

Тобиас остановился.

— Ты ничего мне не должна. Я отказываюсь от жертвы.

Послышались легкие шаги.

На плечо воина легла ладонь девушки, вынуждая развернуться, поговорить.

— Почему ты делаешь это?

Он не ответил.

5

Подобное случалось редко.

Вообще не случалось, если уж говорить откровенно. В культе Равновесия практиковались разные формы восстановления Справедливости. Не только смерти. У воров похищали украденное и возвращали жертвам. Мошенников вовлекали в сложные схемы, из которых те не могли выпутаться, и доводили до нищеты. К изменникам входили в доверие и предавали. Всем этим занимались служители низших рангов — те, кто не готов был носить серебряную маску и жить в бесконечном кошмаре.

Вселенную не переделаешь.

То, что взвалили на себя последователи безымянного бога… казалось благородным. И в этом, вероятно, был некий смысл. Но всё, что они могли исправить, было каплей в море человеческих страданий. Иногда Тобиасу казалось, что его бог наивен и даже глуп. И чем дальше воин продвигался по пути воздаяния, тем меньше был уверен в собственной непогрешимости.

И вот он отказался от сменщика.

Неслыханное дело.

Особенно для того, кто на протяжении ста сорока лет тянул непосильную для смертного ношу. И был одинок настолько, что это перестало быть проклятием и стало нормой. Конечно, Тобиасу не возбранялось общаться с людьми, заводить случайные связи и даже с кем-то дружить. Но друзья умирали, а открывать свою принадлежность к культу было нельзя. А еще в обязанности служителей входил постоянный контакт с патриархами, распределяющими задания. Голос патриарха проникал в сознание через маску, которую приходилось время от времени надевать. Этот голос повелевал взять меч и идти на войну со злом. Звучали имена и места, предыстории и детали, о которых следовало знать. На долгие путешествия выдавались средства, взятые из пожертвований.

Тобиас прошел через множество Дверей.

Он видел разные миры и всюду сталкивался с бедами и страданиями. Человеческая природа внушала ему отвращение. Повидав жизнь во всех ее проявлениях, Тобиас перестал чему-либо удивляться. Люди стали предсказуемыми, их мотивы чаще всего лежали в области наживы, плотских утех и насилия. С годами желание поселиться на Нирване и отыскать новое предназначение лишь нарастало.

А потом прозвучал зов.

Повторный.

6

Зарраукан почти не изменился. Те же саманные домики бедных кварталов и гранитные дворцы знати на холмах. Тот же залив и бескрайняя гладь Океана. Правда, девушка повзрослела, стала более женственной и привлекательной.

Минуло три года с тех пор, как они виделись в последний раз.

— Что случилось? — спросил Тобиас, переступая порог.

Илэнь несколько мгновений смотрела на него. Долго, не отрываясь. Словно хотела проникнуть за серебряную преграду и увидеть человека, добровольно отказавшегося ради нее от нормальной жизни.

— Хотела увидеть тебя.

— И не знала — как?

Она кивнула.

Ни с чем подобным воин Равновесия раньше не сталкивался. Его служение Богу Справедливости затянулось — это правда. Но хуже всего было то, что Тобиас запутался в себе. Утратил ориентиры, перестал верить в высшее предназначение бессмертных и неуязвимых палачей.

И он влюбился.

Чувство с годами только окрепло.

Казалось, Илэнь понимала, что происходит. Девушка взяла гостя за руку и отвела на знакомую террасу.

— Помнишь это место, Тобиас?

Конечно, он помнил. Говорят, в один горный поток не войдешь дважды, но у воина Равновесия получилось это сделать.

— Мне захотелось встретиться, — сказала Илэнь. — Что-то внутри меня… даже не знаю. Тянет к тебе, Тобиас.

Сердце заколотилось быстрее. Воин мечтал об этой встрече долгие годы. И не смел надеяться на благоприятный исход. Пусть им не суждено быть вместе — он навсегда останется молодым, а Илэнь постареет и умрет. Но сейчас… сейчас он счастлив.

— Я хочу увидеть твое лицо, — девушка робко улыбнулась. — Можешь снять маску?

Тобиас колебался.

— Это задание. Ты призвала меня.

Илэнь покачала головой:

— Всего лишь предлог.