Пути Миритов. Холод знамений

- Действительно, - звонким голосом откликнулась девушка, - потому что мужчины всегда мнят себя первыми и главными. Проблема лишь в одном, герцог Дальгор. Каждый из них рожден женщиной. Кстати, возможно, вам будет интересно, что в Талнор введены королевские войска…

Кажется, в ее ехидных интонациях прозвучала угроза, и Мартин сразу подумал о своей бедной матери. Если по вине Саманты с Анной Дальгор случится беда, он не погнушается убийством, и он знал это! Но сейчас надо хранить в себе спокойствие, как вековые льдины хранят в своем чреве воду, обращающуюся озорными ручьями, мутными лужами, спокойными реками и шумными морскими волнами. Смирение – вот добродетель разумных талнорцев, особенно герцогов и герцогинь, правивших своей землей долгие сотни лет. Уже почти пятнадцать кватрионов – ровно столько, сколько существует Акеман.

Саманта Борген не боялась своего преследователя, но играла с ним уже не первый год. Смотрела в упор, с кривой усмешкой и хищными огоньками в золотистых глазах, такие бывают во взгляде голодной лисы, заставшей зайца врасплох. Но Мартин Дальгор – не заяц, с его голубого герба гордо смотрит голубая росомаха, а девиз кричит, что герцогский род ничему не чужд. Ни убийствам во имя чести, ни нечестной славе, ни проигрышам, ни подлости. Недаром говорят редкие миританцы, что Дальгоры в древности умели убивать без оружия.

А сейчас многие дикие законы забыты, люди живут в мире и согласии, покуда не переворачивается мифическая Чаша, изливая на них бедствия от всего минувшего. Мартин не знал, кому верить и думать ли теперь о Чаше, когда нужно арестовать Саманту и допросить ее, а наутро отправить в полк, чтобы потом послать с верными людьми в Апимортен. Только он с большей радостью всадил бы себе в грудь кинжал, нежели обрек ее на страдания и унижения.

Может, это и называется любовью? Ах, как бы хотелось герцогу Дальгору ошибиться хоть раз с этой мыслью!

- Как ты нашла меня? – спросил он, делая к ней быстрый шаг.

Саманта не попятилась, не отскочила, лишь дернула узким плечом, и свисавший с него край мешковатого дублета заколыхался.

- Ты недооцениваешь разведчицу и наемницу.

- И воровку, Саманта…

- Ох, перестань, дорогой герцог, - она поморщилась, но тут же улыбнулась ему, обнажив белые мелкие зубы. – Хорошо родиться в богатой дворянской семье, иметь множество слуг и все шансы на спокойную веселую жизнь, Мартин Дальгор, но только мне ничего из этого не досталось. По вине Силиванов, как рассказала мне мать – она все еще живет с этим жалким Боргеном, выполняя малейшую из его прихотей и услаждая его взор своим телом. На свою беду я оказалась похожей на нее – потому быстро попалась в руки некой знатной дамы, которую решила ограбить. А она уж свела меня с Ирвином Силиваном, как только выслушала мою историю и сжалилась.

- И он велел тебе украсть кинжал из королевской сокровищницы? – спросил Мартин.

Девушка кивнула.

- Старый выродок из осиного гнезда затеял совершить какой-то темный ритуал в кругу своего дражайшего семейства, и ему понадобился кинжал. А мне не дали выбора. Сам знаешь, что лучше выбрать между кражей и аранийской каторгой.

- Побег! – возглас получился громким и запальчивым.

- От солдат аранийской гвардии? – она засмеялась надломенным печальным смехом. – От яда Силиванов? О, Творец, Мартин, почему же ты, чудом спасшийся от старого Ирвина, остался таким наивным? Кого, по-твоему, жалеет старый коршун?

Ответить на это Дальгору было нечего, по спине пробежал мерзкий холодок.

- Значит, та женщина тоже заинтересована в краже? – спросил он уныло.

- Она имела какой-то долг перед Силиваном, но это неважно, мой дорогой, - теперь в глазах девицы вновь искрилось злое веселье. – Неужели ты до сих пор не понял главного?

- Чего же?

- У этой семейки и у короля – всего лишь подделки, – доверительно произнесла Саманта, положив тонкую руку на его плечо. – Подлинный кинжал у меня. Как же славно будет, о, мой милый Мартин, когда всего одним его взмахом я покончу с Фиаламом и Силиванами! Арания, давшая свободу и убежище моей матери, доброй Кэтрин Борген, в девичестве Кэйн, захватит ваши пропитанные кровью земли с моей непосредственной помощью.

И она звонко хихикнула, как ребенок, задумавший отличную каверзу для своего учителя.

- Этого не случится, - отрезал Мартин, к которому вернулись силы. – Ты арестована, Саманта, и твоим играм настал конец.

Схватив одной рукой тонкое девичье запястье, все еще вольно лежавшее на его плече, Мартин сунул вторую в карман, ища веревку или обрезок пояса или что-нибудь еще. Если доставить ее в Вету и попросить Его Величество о милости, с любимой все будет хорошо, ведь королевское правосудие никогда не было жестоким, если дело касалось иностранных пленников. Вынести кому-то из них строгий приговор – равносильно еще большему наступлению со стороны Арании, Виктор Моранси не может этого не понимать.

Веревки не нашлось, карман оказался пустым, а Саманта между тем легко вывернулась из его хватки, и снова залилась тихим смехом.