Пути России. Новый старый порядок – вечное возвращение? Сборник статей. Том XXI

Роман Устьянцев[121]

Доверие в «Государстве законодательства» Карла Шмитта[122]

В работе «Легальность и легитимность» (1932 г.) немецкий философ и юрист Карл Шмитт пишет, что «определенного вида политическое сообщество» с XIX в. стало «государством законодательства»[123]. К подобного вида государствам относится и современная Россия. Данный тезис требует пояснений. Государственную власть в нашей стране осуществляют президент, Федеральное собрание, правительство и суды, а носителем суверенитета и единственным источником власти является ее многонациональный народ, что полностью совпадает с теми ключевыми институтами, которые описывает Шмитт. Кроме того, совпадает и вид власти, которой наделен глава государства. Хотя права президента Веймарской республики были несколько ограничены, у него была возможность устанавливать «чрезвычайное положение»[124], что позволяло ему при необходимости расширять свои властные полномочия.

Особенность таких государств состоит прежде всего в том, что они подчинены всеобщим, безличным нормативным установлениям, наиболее важными из которых являются в России – Конституция РФ, а в Германии – Конституция Веймарской республики[125]. По словам Шмитта, «в конечном счете уже никто не господствует и не приказывает, поскольку в обществе приводятся лишь безлично действующие нормы. Такое государственное образование находит свое оправдание во всеобщей легальности

любого государственного исполнения власти»[126]. В государствах подобного рода все, кто имеет какое-либо отношение к исполнению государственной воли, отделены друг от друга. Законодатель не зависит от тех, кто применяет закон, а также от тех, кого Шмитт называет «беспристрастными третьими»[127]. В таких обществах «господствуют законы, а не люди, не какие-либо авторитеты и власти»[128]. Однако в таких государствах очень большую роль играет доверие как к законодателю, являющемуся выразителем воли, так и к той процедуре, благодаря которой он приходит к власти.

В настоящей статье предпринята попытка показать, как политическая теория К. Шмитта может помочь в интерпретации событий, происходивших в нашей стране после парламентских выборов 2011 г.

По мнению Шмитта, идея репрезентации народной воли в парламенте является ключевой для создания легитимного парламента. Первичной предпосылкой к данному процессу репрезентации служит отождествление воли парламентариев с волей народа[129]. «Воля народа» предстает совершенно в ином свете, когда мы включаем в данное понятие необходимость доверия к законодателю и безоговорочную поддержку по всем решениям, которые он принимает. Шмитт описывает это следующим образом: «Законодатель – основа всего. Закон в полном приоритете. Нет конкуренции законодателей. Доверие к законодателю остается предпосылкой к любой конституции, которая организует правовое государство в форме законодательного государства. Без доверия – абсолютизм с открытым насилием»[130]. Иными словами, если мы принимаем того или иного законодателя, мы должны, в то же самое время, признавать его возможность создавать нормы, необходимые для поддержания существования законодательного государства. При этом хотя само понятие закона парламентского законодательного государства достаточно нейтрально, оно, тем не менее, все же должно включать в себя определенные качества, благодаря которым на него сможет опираться законодательное государство в целом. Среди этих качеств для нас наиболее важным является связь нормы права с государством, которое и будет обеспечивать ее выполнение. Поскольку любая демократия, как пишет Карл Шмитт, покоится на той предпосылке, что народ неделим, однороден, целостен и един, что для нее не существует никакого меньшинства или меньшинств[131]

, принятие того или иного закона распространяется на всех и перед законом и судом все равны[132]. Однако принцип равенства должен распространяться, как справедливо отмечает Шмитт, и на возможность получения власти политическим путем[133]. Если говорить более конкретно, то борьба ведется за достижение большинства, которое и будет принимать политические решения. Незаконно поступает и является тираном лишь тот, кто не имеет положенных 51 %, тот же, кто ими располагает, не совершает никакой несправедливости.

Шмитт утверждает, что, «согласно старому учению о праве»[134], существует два вида тиранов: тот, кто пришел к власти правовым путем и начал ею злоупотреблять, и тот, кто пришел к власти, не имея на это вообще никакого права.