Пути в незнаемое

Отношения с братьями Сторерами не сложились у Исаака с первых же мгновений его пребывания в доме аптекаря Кларка. Заморыш им не понравился, а у него не было ни сил, ни желания добиваться их симпатии. Более того, он их всячески провоцировал. Стянул, например, из-под носа Эдуарда Сторера корзину с вишнями и, делая невинные глаза, отрицал, что взял он; поскольку никто другой сделать этого не мог, Эдуард, а с ним и Артур наливались злостью. Мальчики учились вместе с ним в грэнтэмской школе, и поэтому покоя не было ни днем, ни ночью. Эдуард и Артур быстро настроили против Исаака весь класс. А поскольку Исаак неустанно подчеркивал свое превосходство, ненависть приобрела вполне осязаемые причины и формы. Лишь один одноклассник Исаака Ньютона, некий Хрихлое, не участвовал во всеобщей кампании ненависти, лишь он один не разделял жарких обвинений Исаака в хитрости и коварстве. Мисс Сторер, на несколько лет младше его, стала, возможно, его первым и единственным грэнтэмским другом. Они росли вместе, и, возможно, меж ними промелькнула легкая тень романтической привязанности. Мисс Сторер, ставшая позднее миссис Винцент, намекала на это, Ньютон же — нет. Он оставался неуязвим и с этой стороны, хотя бы в собственных глазах.

Несмотря на явные способности Исаака, учебными успехами он не блистал. В списке успеваемости он находился на предпоследнем месте, опережая лишь одного явного идиота. Следующим вверх в списке успевающих был Артур Сторер, вместе с которым Исаак вынужден был ходить в школу.

Как-то в пути Исаак стянул у него из сумки бутерброд. Артур, шедший несколько впереди, внезапно обернулся и, разогнавшись и пригнув голову, бросился на Исаака. Ударил его головой в живот так больно, что Исаак на некоторое время потерял сознание. Много лет спустя Кондуит записал эту историю со слов самого Ньютона:

«Как только занятия окончились, сэр Исаак пригласил Артура выйти вместе с ним на церковный двор, с ними пошел и сын Мастера, и пока они дрались, хлопал, подбадривая, кого-нибудь по спине, в то же время, подмигивая другому, подзадоривал обоих. Сэр Исаак впал в азарт, и дух его был так силен, что он бил и бил противника, пока тот, всхлипывая, не закричал, что не может более драться; сын Мастера обозвал его трусом и стал тереть его носом о церковную стену, а сэр Исаак схватил его за уши и затем ткнул лицом в стену».

(В перечне грехов, составленном двадцатилетним Ньютоном, есть запись: «Избил Артура Сторера».)

Эта история имела свое продолжение. Не удовлетворившись триумфом физическим над Артуром Сторером, Ньютон решил обойти его в списке успеваемости, благо он стоял прямо перед ним. Увлекшись, он легко, просто легчайшим способом, совершенно без натуги обошел не только Артура, но и всех остальных учеников класса.

Странны пути судьбы и прихотливы! Неуспевающий Ньютон вынужден в силу причин, серьезность которых видна лишь ему, двенадцатилетнему, уделять больше времени учебе, прежде презираемой, и тем уготовить себе особую — совсем иную — судьбу.

А теперь он обожает латинский язык. Он и представить себе раньше не мог, что такое возможно — с естественным произношением и грамматически правильно говорить на давно умершем языке!

Теперь — учеба важна, школьные успехи — существенны, а первое место в списке лучших учеников — вожделенно. Страсти доступно все, и вот Исаак уже лучший ученик школы; настал момент, когда и он сам, и многие другие вдруг поразились:

— Как это могло произойти?

— Так быстро!

— Может быть, это дар?

Последняя фраза принадлежала дядюшке Эйскоу и имела, как оказалось, большой внутренний смысл. Исаак и сам поражался тому, насколько легко удалось ему стать первым. И в душу закрался восторг.

— Откуда это?

— Может, это дар божий?

Для Исаака наступило время все возрастающего самоуважения и роста чувства собственного достоинства, своеобразным выражением которого стало удивительное пристрастие Исаака к собственным имени и фамилии: он выцарапывал их ножом где только можно; по мере того как он продвигался в учебе вперед и пересаживался с парты на парту, каждая из них становилась носительницей вырезанного его ножом собственного имени; парты эти не сохранились, но на каменном подоконнике зала в грэнтэмской школе, служащего сейчас для муниципальных торжеств, и сегодня можно различить: «Исаак Ньютон».