Пути в незнаемое

После занятий он бегом бежал из школы в дом аптекаря Кларка, в свою мансарду, в свое убежище. Там ждали его странные изобретения, там мог раскрыть он рано обнаружившийся талант по всевозможной ручной работе, требующей размышлений, сноровки, мастерства и хорошего инструмента. На инструменты уходили все те пенсы и шиллинги, которые перепадали ему от матери Анны. Он накупил себе топоров, молотков, пил, множество других инструментов, которые использовал с большим мастерством. Он мог, например, сделать деревянные часы. Его мечтой было воспроизвести в дереве и ткани недавно построенную в Грэнтэме ветряную мельницу — новинку здешних мест, прежде удовлетворявшихся мельницами водяными. Ветряная мельница была для грэнтэмцев диковинкой, и степенные пары совершали вокруг нее свой вечерний моцион. Ньютон не ограничился прогулками, а облазил всю мельницу сверху донизу и разобрался во всех ее потайных механизмах.

В аптекарском доме развернулась бурная деятельность. Умелые руки, хороший инструмент и природная сообразительность помогали ему: уже через пару недель торжествующий Исаак, водрузив свое сооружение на крышу, смог убедиться в том, что мельница прекрасно работает даже при весьма слабом ветре. Разделить его радость могли только взрослые — молодые Стореры демонстративно игнорировали великое событие. Когда ветра не было, холщовые крылья маленькой мельнички бессильно повисали, и это расстраивало Исаака. Он решил усовершенствовать мельничку таким образом, чтобы она могла работать и в штиль. Для этого ему удалось приспособить бессловесную и послушную мышь, пойманную им в мышеловку собственной конструкции. Мышь, получившая имя «Мельник», исправно восполняла ослабление силы воздушных потоков в атмосфере. Управлялась мышь с помощью нитки, привязанной к хвосту — для торможения, и кусочка сала, подвешенного перед ее мордочкой — для ускорения.

Еще одним несомненным достижением, вызвавшим восторги не только в доме, но и у соседей, была сооруженная им небольшая коляска. Колеса ее вращались при помощи кривошипно-шатунного механизма, приводимого в действие самим седоком.

Зимой, когда занятия начинались затемно, он шел в школу, освещая себе путь сконструированными им лампадками, сделанными из гофрированной, медленно сгорающей бумаги. Лампадки можно было легко зажигать и тушить, они легко помещались в карманах кафтана. А летними теплыми вечерами лампадки Исаака находили иное применение — их зажигали и помещали на хвостах змеев, запускаемых на окраине городка.

«Одно время, — вспоминал со слов Ньютона Стэкли, — огненные змеи сильно пугали соседских жителей, а также вызывали немалые дебаты и рассуждения за кружкой эля в базарные дни среди деревенских жителей».

Запуски светящихся змеев немного улучшили отношения Исаака с грэнтэмскими мальчишками. Они с удовольствием запускали вместе с ним змеев и даже помогали ему, когда он испытывал змеев различной формы, чтобы найти наилучшую, и когда он закреплял бечевку в разных точках рамки — в поисках наибольшей подъемной силы и устойчивости. Каким счастливцем он себя ощущал, когда его ночные легкие птицы, снабженные маленькими фонариками, неслышно скользили в линкольнширских небесах! Как захлебывался от восторга и смеха, прикрывая рот своей маленькой ладошкой, — когда большие и взрослые фермеры, устремив взгляды в ночное небо, провожали пролетающие в небесах фонарики циркульными движениями натруженных рук:

— Да, это новые кометы, и что сулят они, ведает лишь господь!

Иногда, увлекшись своими механическими игрушками, Исаак забывал про учебу и опять перемещался в последние строки списков. Стоило ему, однако, засесть за книги, как он стрелой взвивался вверх и вновь становился лучшим учеником. Несмотря на настойчивые просьбы Мастера Стокса, совсем забросить свои механические развлечения он не мог. Он занимался ими все свободное время и даже — украдкой — в воскресные дни, которые должны были быть посвящены богу и только богу, что наполняло его сердце ужасом и угрызениями совести. Не мог ничего с собой поделать. И все дни недели, включая запретное воскресенье, он следил за Солнцем.