Пыль и сталь (СИ)

— Немудрено, — подмигнул алхимик. — Поди не от хорошей жизни они из подземья сбежали. Однажды местные, как водится, обвинили этельдиар в неурожае, плохой погоде и ещё чёрт знает в чём. Похватали багры, вилы, устроили погром, всё пожгли, а всех, кого могли, перебили. С тех пор её я не видел. Не знаю даже, осталась ли она в живых.

Старик вновь утёр глаза рукавом, но вдруг улыбнулся.

— Но вот что я в точности помню до сих пор, кроме её внешности, это запах. Не духи и не благовония, нет! Вы, тёмные эльфы, пахнете подземным миром, и это ничем не скрыть. Должно быть, вы столь долго живёте там, что сама кожа начала источать этот запах. Так пахло и от неё: грибами, сырой землёй, даже плесенью. Но для меня это был самый чудесный аромат на свете…

Зелёная занавеска вновь впустила в комнату Рию. В руках она держала небольшую, но увесистую склянку из тёмного стекла, сплющенную с боков.

— Дядя не утомил вас рассказами о своей молодости? — улыбнулась девушка, ставя склянку на стол. — Он поговорить любит, да только сложно избавить гостей от него.

— А тебе разве не пора избавить это место от пыли? — проворчал старик. — Куда ни глянь, всюду грязь! Пусть я не вижу её впотьмах, но чувствую повсюду, что аж в носу свербит. Так нам никогда не привлечь таких хороших покупателей, как эти господа.

— И то верно, — перебила девушка. — Тогда не будем делать их свидетелями семейных сцен и отпустим с миром.

Игнат оплатил ингредиенты, попрощался и вышел за дверь. Драм последовал было за ним, но его окликнул старик.

— Постой, друг мой. Как тебя зовут?

— Драм, — ответил эльф, слегка смутившись вопросу.

— Могу я увидеть твоё лицо, Драм, — осторожно спросил алхимик.

Эльф нехотя снял капюшон, полностью открыв взгляду старика знаки на лице. Карл попытался их коснуться, но Драм отдёрнулся.

— Да, значит, не показалось, — вздохнул старик. — Теперь ясно, почему ты покинул подземелье. Я знаю, что это такое. Она мне рассказывала. Не буду спрашивать, что здесь написано и за что ты получил их. Знаю, тебе и без того горько на душе. Если позволишь, у меня есть к тебе просьба.

— Какая просьба?

— Я старый человек, этельдиар. По меркам алхимиков я вообще уже живу на свете неприлично долго. Я понимаю, что шансов на это почти нет, но если вдруг она выжила, если ты когда-нибудь встретишь её, передай это, — Карл снял с шеи потемневший от времени серебряный амулет в виде паука с поджатыми лапками, сжимающими прозрачный голубой камень. — Там ещё что-то написано на обратной стороне, по-вашему. Прошу тебя, прочти. Я не знаю ни вашего языка, ни письменности, а спросить за все эти годы, стыдно сказать, не довелось ни у кого.

Драм протёр пальцем обратную сторону амулета, где на гладком металле действительно была выгравирована надпись эльфийскими буквами в этельдиарском стиле.

— Tenn ach… Трудно разобрать, буквы стёрлись, — Драм прищурился, стараясь различать больше на ощупь, чем на вид. — Tenn achte noch, кажется так. Наверное, юго-восточный стиль, у нас пишут немного иначе.

— И что же это означает? — с нетерпением спросил старик.

— «До последнего вздоха», — проговорил Драм.

— Значит, пора мне с ним расстаться, — Карл Эльдштерн заговорил тихим дрожащим голосом, — ведь мой последний вздох не за горами. Говорят, под светом луны все дороги ведут тёмного эльфа в Пристанище. Если ты когда-нибудь окажешься там, спроси о ней. Лара, так она называла себя. Кажется, Лара Ламенмар. Она могла выжить в той бойне, и тогда её путь лежал бы либо под землю, либо в Лунное Пристанище. Должно быть, сейчас она так же прекрасна, как в годы моей молодости.

— Если судьба заведёт меня туда, постараюсь её отыскать, — ответил эльф и тут же обнаружил себя в крепких объятьях.

— У тебя доброе сердце, этельдиар,

 — прошептал старый алхимик, хлопая его по спине. — Пусть боги будут к тебе милостивы.

Драм спрятал украшение во внутренний потайной карман и покинул аптеку.

— Что ты так долго? Обменивался со стариком любезностями? Или с его милой племянницей? — усмехнувшись, Игнат ткнул эльфа локтем. — Впрочем, не важно. Дело мы сделали, но в мешочке ещё позвякивает несколько монет. Предлагаю избавиться от них в одном прекрасном кабачке, который, вот совпадение, находится как раз по пути обратно.

— Нас ждёт Таринор.

— Не будь таким занудой. Таринор никуда не денется, на ночь глядя мы всё равно никуда не пойдём, а вот расслабиться не помешает. Вдруг, это наш последний поход в кабак, — юноша скорчил притворно скорбную гримасу.

— Хорошо, но ненадолго. Нужно ещё решить, как лучше использовать этот состав. Ты ведь надёжно его спрятал?

— Надёжнее не придумаешь, — Игнат похлопал себя по боку. — Нам сюда.