Пыль моря (СИ)

Примерно за час до захода неожиданно в просветах листвы Мишка заметил что-то мелькнувшее. Он остановился с заколотившимся сердцем. Кусты задвигались и появились фигуры трёх китайцев с самострелами в руках. Их разделяли не более десяти шагов, и китайцы были полускрыты кустарником. Молча уставились друг на друга.

Мишка успокоился немного, осторожно положил на сухое место мушкет и сабли с пистолетами и сказал:

– Я с миром, друзья, ведите к старшему.

Мишка отошёл к дереву и китайцы с опаской подобрали оружие. Лица их, до этого каменные, несколько расслабились. Мишка понял, что они тоже испуганы и робеют. Это были молодые люди, и они с опаской поглядывали на этого громадного человека.

Молча указали путь, и в отдалении от Мишки пошли в сторону заката.

Очень скоро они вышли на открытую площадку у подножья невысокой стены. Там находилось несколько человек, с испугом глядя на пришлых, жались в кучки. Женщины куда-то скрылись, а детишек и вовсе не было видно. Самый старший из сопровождающих скрылся в ветвях кустарника и оттуда тотчас вышел знакомый старик с белой бородой. С ним был ещё один, помоложе, и они с любопытством приблизились.

– С чем пожаловал, молодец? Что скажешь?

– Разговор есть, почтеннейший, не откажи. Я без злого умысла к вам.

– Верю. Я и раньше приметил тебя. Уж очень заметен, да и не нашего ты племени, но душа твоя без злобы. Я с тобой поговорю.

– Благодарствую, почтенный, – ответил Мишка, и склонился в почтительном поклоне, всем видом показывая, что он и на самом деле питает глубокое почтения к сединам этого старика.

Старик жестом пригласил гостя следовать за собой. Они вошли в узкую щель в стене и углубились в сумрак прохода. Два чадных факела скудно освещали тесное пространство с охапками сухой травы на каменистом полу этой причудливой пещеры.

Старик тяжело опустился на ароматную подстилку и Мишка с почтением опустился рядом. Ювэй остался снаружи и все остальные тоже вышли, оставив их вдвоём.

– Сказывай, чего ты хочешь, и с чем пожаловал.

– Мне ничего не надо, а вот нашим начальникам требуется ваша помощь, и я был послан к вам узнать, можете ли вы предоставить её.

Старик задумался и потом тихо проговорил:

– Не думаю, что без нашей помощи ваше начальство не справится со своими делами. Нас ведь так мало. Способных работать не более десятка, да ещё и по хозяйству надо оставить кой-кого. Что-то тут не то.

– Я сам так думаю, к тому ж после разгрома деревни трудно было надеяться на дружбу.

– Вот, вот! – старик оживился. – Не могу я дать такого распоряжения. Кто мне поручится за порядок и безопасность моих людей? Сам видел, что творилось. А людей у нас мало. А теперь и поля разорены, где пропитание доставать? Лодки у вас, и в море выйти мы не можем, – старик горестно вздохнул и огладил белую бороду.

– Мне можно этого и не говорить. Я заранее знал, что так оно и получится, но мой капитан не соглашался со мной и отправил к вам.

– Да. Так часто бывает. Я насмотрелся во время восстания. Много в людях зла на сердце, а если его не останавливать, то оно быстро распространяется и захватывает людей. Нужна узда. Распустить легко, а вот как потом собрать всё хорошее, что есть в каждом? Проповедники всех религий провозглашают добро, братство и любовь, а в жизни редко так получается. Жизнь сложнее и сложен мир и душа человека.

Мишка с интересом слушал такие странные слова и думал, что старику приятно поделиться своими взглядами на жизнь со свежим человеком, да ещё чуждого и незнакомого ему народа. Даже глаза старика засветились радостью и добротой. А старик, передохнув малость, продолжал:

– Вот ты другого племени и у тебя другая, думается, вера в богов. И у вас проповеди праведные должны быть. А всегда живёт твой народ по той правде, которую провозглашают служители бога? Ответь, молодец.

– Где уж там, почтенный. Правда, она видно, не для нас. Да, видно, и не существует она вовсе. Во всяком случае, она слишком многолика и каждый её понимает на свой лад, – Мишка сам удивился таким словам и даже засмущался. Хотя и понимал, что он не далёк от истины.

– Ты молод, но говоришь зрело и мне приятно слушать тебя. Так вот мир и устроен, что всё хорошее в нас сидит глубоко и его надо вытягивать, как рыбу со дна моря. И счастлив тот, у кого это на поверхности.

Мишка тревожно заёрзал на шуршащей подстилке. В словах этого доморощенного мудреца он почувствовал некоторую угрозу и не знал, как ответить и потупился.

– И мне не хотелось, что бы мои люди видели ваши гнусные деяния. Вот почему я увёл их подальше, где нас трудно отыскать.

– А если всё же станут искать? – Мишка встревоженно глянул в спокойные щёлочки глаз старика.

– Нас трудно найти, а нам легко уйти от вас. Но мы можем и сопротивляться, что не так уж трудно. Это наш остров, и мы его хорошо знаем. Однако, это крайняя мера. Видимо до этого не дойдёт. Не век же вы будете сидеть здесь.

– Это верно. Дней через десять-двенадцать должны мы отплывать.