Пышечка

– Ты что, собирался просто держать ее в подвешенном состоянии?

– Так мы же не встречаемся.

– Ну и мы с тобой не встречались, – парирую я.

Бо резко выкручивает руль, сворачивает в какой-то случайный переулок и тормозит.

Расстегнув ремень безопасности, он придвигается ближе.

– Я хочу быть не просто твоим другом. Я хочу быть с тобой. Держаться прилюдно за руки. Отвозить тебя домой с работы и целовать на прощание. Болтать с тобой по телефону, пока не усну.

Я прикусываю нижнюю губу, чтобы она не дрожала. Ничего хорошего из нашего романа не выйдет, и тому есть множество причин. У нас уже есть опыт – наш собственный, неподдельный. Встряхни я свой магический шар, готова поклясться, он предречет: Перспективы неутешительные.

Но Бо непоколебим.

– В прошлом году ты не знала меня, Уиллоудин. И я этому рад. Я был мудаком. Единственное, что меня интересовало, – как свалить из этого города. Знаю, летом я все испортил. Но больше я тебя не упущу. Я поговорю с Бекой и все с ней проясню, так чтобы не осталось недопониманий.

– Нет, все не так просто, Бо. Для тебя – может быть, но не для меня.

Бо сощуривается.

– Я хочу одного: чтобы ты была моей девушкой. Хочу, чтобы это было официально. Хочу, чтобы все знали о моих чувствах к тебе, Уиллоудин. По-моему, в этом нет ничего сложного.

Я знаю, что не должна, но тянусь его поцеловать. Внутри у меня все бушует и покалывает; тело сходит с ума, но точно знает, чего хочет, – и именно этого мне не хватает с Митчем.

Бо отодвигается.

– Сначала ответь.

Я отвожу взгляд и смотрю куда угодно, только не на него. Не знаю, смогу ли я выдержать любопытные взгляды и перешептывания. Даже если я справлюсь с отвращением к самой себе, которое испытываю, когда он ко мне прикасается (по-настоящему прикасается), я не смогу смириться с изумленными вопросами о том, каким чудом я получила такого парня.

Теперь я знаю, как чувствовала себя Люси, когда решила, что не взойдет на борт самолета до «Долливуда». Все эти годы я думала, что она сама отказалась от мечты, а теперь понимаю: у нее не было выбора. Когда нужно выбирать между горем наедине с собой и прилюдным позором – выбора на самом-то деле и нет. Я не могу сесть на этот самолет.

Мама права. В моем теле мне не быть счастливой. По-настоящему

счастливой. Я никогда не признаю этого вслух, но она права. Я очень хочу доказать, что она ошибается, и даже почти готова ответить Бо «да». Но я молчу. Грызу заусенец на большом пальце. Потом отвечаю:

– Мне нужно подумать.

Потому что я не в силах произнести «нет». Пока не в силах. Я хочу еще немного пожить в мире, где у нас есть шанс быть вместе. Хотя бы пару дней.

Сорок девять

У меня только однажды было настоящее похмелье. Мы с Эллен пошли на вечеринку с ночевкой, которую устраивали в церкви мамы Тима. И Тим, будучи хорошим бойфрендом, принес с собой винные коктейли, которые стащил для нас у своего папы. Мы с Эллен разлили коктейли в пластиковые стаканчики из «Соника»[34] и пили до самого утра, пока за нами не приехала ее мама. Забравшись на заднее сиденье машины, мы привалились друг к другу и уснули. Продрыхли мы весь день, а когда проснулись, ощущение было такое, будто прошло несколько лет. Все казалось слишком ярким, и хотелось нам только одного – наесться чего-нибудь жирного, прежде чем снова лечь спать.

Но в этот понедельник, после выходных, проведенных с Бо, я снова испытываю самое настоящее похмелье. Все тело как будто ватное, и подняться с постели у меня получается не сразу, а по конечности за раз.

Мы готовились к контрольной по истории часов восемь, но я даже вопросы едва помню, чего уж говорить об ответах. А пятничная поездка в «Убежище» теперь кажется воспоминанием из далекого прошлого.

На втором уроке в класс заходит Митч. Я в это время проглядываю свой конспект, пытаясь восстановить в памяти то, что учила. Мой мозг, похоже, решил стереть часть информации, чтобы освободить место для событий двух последних дней.

Когда огромная фигура Митча появляется в дверях, воспоминание о нем обжигает меня, словно удар плетью. Мы с Митчем зависли в какой-то промежуточной зоне, и, кажется, для меня в ней даже больше неопределенности, чем для него.

– Привет, – говорит он. – Я тебе писал в выходные.

– Ох, да. Прости. Я закопалась со всемирной историей. Знаешь, как оно бывает: ты видишь, что тебе написали, и даешь себе зарок, что сможешь ответить, когда дочитаешь кусок, но потом забываешь… – Я тараторю как сумасшедшая.

Митч стоит расслабленно, но взгляд у него напряженный и сосредоточенный.

– Конкурс красоты уже через две недели, и я подумал… – Тыльной стороной ладони он утирает со лба капли пота. – Подумал, что мог бы сопровождать тебя. Пару лет назад я был на конкурсе и знаю, что у девушек должны быть спутники. Я мог бы, ну, взять смокинг напрокат или типа того. Глупо, да? По-хорошему, наверное, ты сама должна меня об этом попросить, но ты тогда написала у себя на лице про Сэди Хокинс, и теперь я не знаю… Что думаешь?