Пышечка

Дома все закончилось тем, что я запихнула к себе в шкаф столько вещей Люси, сколько смогла. Я изо всех сил старалась не упустить ничего из тетиной Долли-коллекции, в том числе откопала пару усыпанных блестками туфель, в которых Долли выступала на шоу в Вегасе. Подошвы этих туфель украшает ее крупная кучерявая подпись – доказательство их подлинности.

Бо плюхается на стул рядом со мной.

– Это что?

Я натягиваю цепочку у себя на шее, подцепив ее указательным пальцем, и показываю ему.

– Тетино украшение.

Он кивает.

– Мама разбирает ее комнату. Опять. За последние несколько месяцев она делала несколько заходов, но, кажется, на этот раз всерьез взялась за дело.

– Мне жаль. – Он проводит пальцем по цепочке. – Моя мама перед смертью, можно сказать, избавилась от всех своих вещей за нас. Ну, то есть, узнав, что дела ее плохи, она начала приглашать гостей и никого не отпускала с пустыми руками. А когда ее не стало, в комнате остались только несколько ночнушек и какие-то туфли. – Бо внимательно смотрит на цепочку, и его челюсть подрагивает. – Я был ужасно зол на нее, но при этом мне кажется, что сам я все равно бы не справился. А если бы решения принимал отец, мы вообще до сих пор использовали бы ее духи как освежитель воздуха.

С секунду Бо разглядывает меня, а потом, потянув стул за ножку, подвигает меня ближе и обнимает одной рукой. Я расслабляюсь в его объятиях. Дыхание у меня слегка сбивается, но голос в голове, умоляющий не позволять ему ко мне прикасаться, звучит тихо, едва слышно. Бо прижимается губами к моим волосам, и я чувствую спокойствие, которое от него исходит.

– Я мешаю? – В дверях стоит Митч и сжимает в кулаке коричневый бумажный пакет.

Я так быстро поднимаю голову, что Бо получает удар в челюсть.

– Прости. – Я даже не знаю, к кому из них обращаюсь. Паника захлестывает меня с головы до пят, приковывает к месту. – Привет, – говорю я Митчу. – Привет. Что ты здесь делаешь?

Бо встает, потирая то место на подбородке, в которое я врезалась головой.

– Пойду, пожалуй, поработаю. – Голос его звучит бесстрастно.

Воздух между ним и Митчем будто потрескивает от напряжения. Митч не двигается, поэтому Бо протискивается мимо него. Митч долго смотрит ему вслед и только потом входит в комнату.

– Парень в зале сказал, что ты здесь.

Он роняет пакет на стол, и внутри него что-то дребезжит.

– Принес тебе всякие штуки. Для шоу талантов.

Я изо всех сил стараюсь говорить непринужденно:

– Присядь.

Он остается стоять.

– Кто этот парень?

– Бо. Коллега.

Он так хмурится, что его брови сходятся на переносице.

– Он тебе нравится?

– Что? Митч, мы просто разговаривали. – Звучит так, будто я оправдываюсь. В общем-то, так и есть. Ну поцеловались мы с ним один раз. Ну держимся иногда за руки. Но это не значит, что у нас отношения. Или значит? Не то чтобы он застал меня целующейся с Бо или, скажем, раздетой, но все равно я чувствую себя виноватой.

– Так нравится? – снова спрашивает Митч.

Я заправляю волосы за уши и долго молчу, прежде чем ответить:

– Да.

Он качает головой и резко надвигает козырек бейсболки на лицо.

– Удачи с конкурсом, Уилл. – Потом разворачивается на каблуках и выходит через служебную дверь.

Сердце ноет. Я потеряла одного из немногих дорогих мне друзей, и виновата в этом я одна.

•

Вечером мы с Бо едем домой в полной тишине.

Уже подходя к дому, я слышу за спиной хлопок двери и его голос:

– Я хочу, чтобы ты ответила мне сегодня. – Он обходит машину спереди.

– Что? – Я возвращаюсь к нему. – Обязательно выяснять это прямо сейчас?

– Я хочу быть с тобой, но не смогу, если ты не позволишь.

– Зачем? – Я роняю сумку на подъездную дорожку. – Как ты можешь хотеть быть вот с этим?

Я взмахиваю руками, очерчивая свою фигуру, и уже ненавижу себя за этот жест. Единственный человек, которому мое тело не дает спокойно жить, – я сама.

– Потому что ты мне нравишься. И, кажется, даже больше чем просто нравишься, Уиллоудин. Неужели в это так трудно поверить? Я не могу спать по ночам не из-за работы или школы, не из-за Эмбер или Беки. А из-за тебя. Ты сводишь меня с ума.

Я качаю головой, потому что этого не может быть. Так не бывает.

– А ты когда-нибудь представлял, что о нас будут думать? Что будут говорить, когда увидят, как мы держимся за руки?

– Мне всегда казалось, что тебе наплевать на мнение окружающих. – Он замолкает, и губы его подрагивают. Потом, понизив голос, добавляет: – Я хочу везде ходить с тобой. Хочу гордиться тобой. Хочу надеть дешевый костюм и сопровождать тебя на этом идиотском конкурсе.

У меня стучат зубы. Я отчаянно стараюсь не расплакаться. Вот он – стоит лишь протянуть руку. Он нравится мне. Я нравлюсь ему. Но дело не только в нас. Я сама не могу поверить, что это для меня теперь важно, но в обозримом будущем я не похудею, да и не планирую. Меня злит, что я не могу просто броситься в его объятия прямо здесь, на дорожке перед домом.

Но я не хочу ненавидеть его в будущем, когда он окажется еще одной причиной для вездесущих шепотков у меня за спиной.

– Я не могу. Наверное, я трусиха, но… – Слез уже не удержать.