Раба любви и другие киносценарии

— Истребляйте их, — говорит Тимур, — истребляйте всюду, где найдете!

Воины Тимура в ящиках спускаются в пропасти и нападают на скрывающихся там христиан. Высокая молодая женщина упорно отбивается, защищая маленького сына. Она поразила нескольких воинов. Когда же спустилось множество других, женщина со слезами сказала мальчику:

— Они не возьмут тебя, мой ягненок! — после чего убила мальчика мечом, бросилась навстречу воинам и упала, пораженная.

На площади перед горящей церковью собрались те, кто ценой отречения от своей религии и принятия мусульманства согласились спасти свою жизнь. Воины Тимура выносят из церкви иконы и бросают в костер. Перед собравшимися горит распятие. Огонь охватывает тело и лицо Христа.

— Смотрите! — смеется воин Тимура. — То, чему вы молитесь, — простое дерево, оно горит, как чурка!

Многие христиане плачут украдкой.

Подъезжает Тимур. Все ему кланяются.

— Если вы хотите жизнь свою спасти и адских мучении избежать, вы должны принять ислам, — говорит он.

— Примем ислам! Но вернешь ли ты нам добро, которое взял у нас? — робко спрашивает одна женщина.

— По-настоящему примете ислам? — спрашивает Тимур. — Произнесете исповедание веры, будете совершать пятикратную молитву, совершать омовения и тридцатидневный пост соблюдать, тогда ни вам, ни вашему народу не сделаю вреда. А не захотите — вот!

И но знаку Тимура воины бросили в огонь связанного грузинского священника.

— Он не хотел понять свет истины, — сказал Тимур.

— Принимаем ислам! — испуганно заговорила толпа.

Люди начали снимать с себя нательные кресты и бросать их в огонь.

— Грузинский царь Иппократ взят в плен! — говорит Саид и показывает на связанного царя, привязанного к хвосту его лошади.

— Что с ним делать?

— Развяжите его, приведите ко мне, — говорит Тимур. — Я сам хочу просветить этого христианина сведениями о религии Мухаммеда.

Грузия. Шатер Тимура. Вечер.

Тимур и царь Иппократ сидят за беседой. На столе стоит вино, прочие кушания...

— Я читал ваши христианские книги и убедился, что коварное учение галилеянина представляет собой злобный людской вымысел, — говорит Тимур. — В этом учении нет ничего божественного. Вино возбуждает и оно воздействует на неразумную часть душ. Нужно ли верить тому, кто учит любить врага, можно ли верить в учение, которое советует не сопротивляться врагу, подставлять свое лицо для побоев? Так могут говорить только корыстолюбцы, сумасшедшие или лжецы. Разве полчища крестоносцев, которые приходили на мусульманские земли, не жгли нас, не грабили, не резали? Ваше учение противно человеческой природе...

— Мы несем наказание и жертвуем собой за грехи наши, — говорит Иппократ.

— Вот в этом ваше корыстолюбие, — говорит Тимур. — Мы, мусульмане, жертвуем собой не ради грехов, а ради бога нашего милостивого.

Он взял Коран и прочел:

— «Не говори, что те, которые погибают за бога, умирают, ибо они живы». Так сказано во второй суре: счастлив мусульманин, павший в этих священных битвах, он становится славным мучеником. Вход в рай для него открыт. Хочешь ли ты в рай или предпочитаешь ад, после того как умрешь на костре, или на виселице, или закопанным живым?

— Я предпочитаю рай, — говорит тихо Иппократ.

— Я рад, что по особому действию благодати прозрение проникло в твою неверную душу, находящуюся во мраке. Значит, ты, Иппократ, согласен выйти из заблуждения и сделаться мусульманином?

— Согласен, — тихо сказал Иппократ. — Ради спасения своего народа. Если ты уйдешь в свои земли...

— Благодарю Аллаха за то, что он дал мне силы просветить еще одного неверного, — говорит Тимур. — Иди, отдыхай и считай этот день самым счастливым в своей жизни.

— Я считаю этот день самым счастливым, — говорит Иппократ.

Грузия. Улицы города. Вечер.

Он уходит на улицу, освещенный пламенем пожаров.

Кругом валяются трупы.

Воины Тимура хватают христиан и бросают их в огонь, некоторых живыми закапывают во рвах. Их останавливают командиры.

Царь Иппократ, отрешившись от своей религии ради спасения своего народа, идет, закрыв лицо руками, чтобы громко не разрыдаться.

— Здесь дело сделало, — говорит Тимур Саиду. — Пойдем следом за Тохтамышем. Он убежал в подвластную ему Русь. Пойдем на Русь!

Поход на Россию.

Войска Тимура переправляются через Терек. Бешеный ритм погони за Тохтамышем. Ярко светит солнце. Воины едят прямо в седлах.

Светит луна. Воины меняют лошадей. Спят в седлах, похрапывая. Ночь. Храп.

Оправляются.

Степь. Рассвет. Воины просыпаются на ходу. Многие на ходу совершают малую и большую нужду.

Мелькают березовые рощи, села с церквушками. Это уже средняя полоса России. Войска проносятся через села, хватают девушек и молодых женщин, насилуют на ходу и сбрасывают. Какой-то подхватывает старушку.

— Ничего другого не поймал, — говорит он, как бы оправдываясь.

Над ним смеются.

— Плохой ты рыбак!

В обозе в телеге едет и Ксения, со слезами смотрит на давно покинутые места, столь родные. Тимур, окруженный свитой и телохранителями, объезжая воинский строй, подъехал к ней.