Работа для привидения (бывшее «Долгое эхо»)

Оввер, будто живой, открыл дверь кабинета, вышел и аккуратно закрыл ее за собой. Улыбнулся. Потом насмешливо фыркнул — столько лет прошло, а он до сих пор пытается играть в «настоящего человека». Хотя именно сейчас мера вынужденная — пенал сквозь дверь не протащишь.

Да здравствует служебная необходимость, совпадающая с собственными ребяческими порывами! Да хоть бы и не служебная. Уставший за день от бесконечных проблем Оввер понял, что пришел в то самое бодро-жизнерадостное расположение духа, с которым во времена оны вел кавалерию в самоубийственные атаки, расхохотался в голос: «да, мы еще повоюем», — и бодро зашагал по ступеням.

С каждым сделанным шагом казалось, будто копившееся двести пятьдесят лет бессилие, уныние и апатия сползают с плеч, как корка грязи под струями воды. Впервые со времени смерти барон чувствовал себя по-настоящему живым. А значит, играть и подыскивать благовидные оправдания нет никакой нужды: Оввер выкинул пенал через окно во двор, вихрем слетел сквозь все препятствия, подобрал спокойно дожидающуюся владельца ношу (ну ладно, пришлось немножко поискать, но дальше крепостной стены не укатилась), и просочился сквозь прутья все еще опущенной решетки.

Где там этот королевский трус?

* * *

Постоялый двор располагался совсем рядом с замком и проблем с переходом не доставил, а вот насчет доставки пенала внутрь здания пришлось поломать голову. Призрак уже привычно перекинул футляр через высокий каменный забор, просочился во двор и выругался: понятно теперь, почему пенал о землю не стукнул. Интересно, нынешний дядюшка Пеккер не пробовал свое хозяйство подметать? И как теперь пенал чистить? Оввер поискал глазами какую-нибудь ветошь, а потом решил, что когда доберется для нужной комнаты, то просто вытряхнет письмо и деньги, а пенал выкинет. Отчистить такую пакость удастся только песком, мыльным корнем и усилиями трудолюбивой служанки, а у призрака не было под рукой ни того, ни другого, ни третьего.

Осторожно пробираясь между маслянисто-мутными лужами и подсознательно стараясь не запачкать призрачные сапоги, барон добрался до запертой по ночному времени двери, пристроил ценный документ под крыльцом, — благо, хуже, чем есть, ему уже не будет, — и отправился на разведку.

Спящий гостевой дом встретил чужака шорохами, едва слышным бормотанием домового и раздающимся со всех сторон храпом — на лавках в общем зале устроились отдыхать те, кому не хватило денег на отдельную комнату. По второму этажу со стрекотом и поскребыванием пробежался какой-то мелкий домовой дух, но спускаться и знакомиться не пожелал. Оввер пробрался между спящими, то и дело задевая выставленные в проход со слишком коротких лавок босые ноги, и поднялся по лестнице. Вряд ли такой важный человек, как посланец короля, прельстится комнатами на первом этаже, скорее всего, устроился на втором либо третьем.

Обойдя все комнаты подряд, и подивившись царящей там чистоте — после загаженного двора ожидал увидеть тот же свинарник и в доме, — барон добрался до просторной угловой комнаты. В кровати под цветастым балдахином отдыхала знакомая надменная рожа. И, судя по беспокойному ворочанью и нахмуренным бровям, сны посланцу снились не самые сладкие. Ну тише, тише, чего тебе неймется? Рано же еще!

По-видимому, так считал только он — на первом этаже заходили и забрякали. Послышался разговор на несколько голосов, неразборчивый, но, судя по тону, набирающий градус и обороты; посланник, и так не отличавшийся крепким сном, завозился сильнее. Убедившись, что человек собирается проснуться в самый неподходящий момент, Оввер напел несколько куплетов старой колыбельной. Насылать он, правда, умел только кошмары, но от такой малости в его исполнении еще никто не умирал. А денежный приз утром компенсирует посланнику потраченные нервы.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Отлично, теперь можно вплотную заняться доставкой универсального успокоительного в номер к пострадавшему… Хм, страдающему за правое дело.

Открыть выходящее во двор окно, закинуть в него футляр, положить записку и деньги на стол и тихо уйти — самая простая часть операции. Оввер прислушался к мирному сопению избавленного от наведенных кошмаров человека — вот что ему стоило десять минут назад так крепко спать? Нет же, терпеливо дождался, когда уже не надо будет, — и насвистывая не слишком приличную, зато жизнерадостную песню, двинулся к лестнице. Навстречу, из-за поворота лестницы, затопотали решительные шаги. Интересно, что у них за массовые гуляния посреди ночи? Еще полчаса назад весь гостевой дом спал и десятый сон видел.

Барон отступил к стене, сделался невидимым и прислушался к разговору.

— …из-за этого гребанного привидения завтра сделка сорвется, не пожалею денег экзорциста нанять, вот предками клянусь! — Эмоционально закончил начатую еще на первом этаже фразу сурового вида торговец с аккуратно подстриженной короткой бородой и тяжелым кинжалом на поясе, и Оввер понял, что праздник — в его честь.