Работа для привидения (бывшее «Долгое эхо»)

— Да. Я знаю о том, что даоин ши могут ненадолго принять вид кого угодно. Так почему бы вам на одно утро не принять вид человеческой благородной леди? Я буду вам очень благодарен. — Выражение лица у дамы все еще было странное, и призрак решил уточнить размер благодарности. Жаль только выбор не очень большой. Плохо быть хозяином разграбленного дома. — Хотите, этот сервиз подарю? Я вижу, он вам приглянулся.

Взгляд леди заинтересованно сверкнул, но спросила она по-прежнему о своем.

— Вы правда приглашаете меня в город?

В такой формулировке вопрос начал вызывать легкое беспокойство, но деваться Овверу все равно было некуда. Не упыря ведь в дом впускает.

— Да. И в замок тоже: письма и деньги для гонца в кабинете лежат. Кроме того, мне понадобится ваше участие в одном маленьком деле.

Улыбка даоин ши была похожа на яркое весеннее солнце — чистая и радостная.

— Конечно, господин барон. И, кстати, можете называть меня Дариона.

— А вы меня — Оввер. — Ответно просиял Карди, пытаясь понять, на что только что подписался. — Вы сможете прибыть в замок до обеда?

— Я смогу прибыть в замок до завтрака! — Решительно поднялась из кресла-ветки даоин ши. Пальцы ее подрагивали от нетерпения. — Если вы позволите, я прямо сейчас начну готовиться к превращению.

— Разумеется. Пойду вперед и отопру для вас двери. И… Дариона, приходите к боковой калитке! — Прощальное пожелание ушло в пустоту: леди уже стремительно унеслась по своим таинственным колдовским надобностям. Интересно, услышала, или нет?

Оставленное без присмотра кресло сложило листочки и всосалось обратно в пол. Барон проследил, как мох аккуратно затягивает прореху, и посочувствовал любому грабителю, которому непосчастливится добраться до дома феи.

Спустя час к калитке для слуг подошла аккуратная седовласая старушка в белоснежном шелковом чепце и темно-коричневой, расшитой узором из еловых шишек, накидке, сколотой на груди агатовой брошью в виде шестилапого зверька. Неторопливо и уверенно, будто всю жизнь тут ходила, зашла в непроглядную темноту тоннеля сквозь стену, и закрутила головой.

— Оввер? Вы здесь?

— Да, леди Дариона, — с некоторым запозданием узнал гостью призрак, и вышел из стены. — Рад приветствовать вас в Карди-сайасе.

Судя по всему, удержать лицо полностью невозмутимым призраку не удалось, потому что прытко семенящая за бароном даоин ши сочла должным пояснить:

— По моему опыту личина пожилой благородной леди из небогатой семьи приносит меньше всего проблем в общении с людьми. Причем любого сословия. И вызывает больше всего доверия у собеседника — как раз то, что вам надо.

— Да, — с затаенным сожалением подтвердил Оввер. Истинный облик Дарионы ему нравился гораздо больше, но даоин ши права — более удачного образа для визита к королевскому посланцу подобрать невозможно. Сдержанное достоинство и убеленная благородными сединами мудрость немолодой дамы вызывали доверие и уважение с первого взгляда даже у него, знающего, что это всего лишь морок. — Осторожнее, тут крутые ступеньки.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Ничего, я ведь только на вид старая, — улыбнулась фея, легко вспархивая на высокое крыльцо, но бездумно предложенную Оввером руку приняла. Тонкие пальцы неожиданно сильно сдавили предплечье, и призрак понял, что фея действительно опирается на него, а не делает вид, чтобы не вызывать неловкую паузу. Руку тут же начало мягко овевать теплом чужое волшебство, разительно непохожее на злые искры магии потомков Карди. — Где там ваши письма?

— В кабинете, на втором этаже. Но сперва я попрошу вас помочь в одном деле, — пользуясь неожиданно одинаковой плотностью, барон увлек даоин ши в коридор, проигнорировав и лестницу на второй этаж, и слабые попытки сопротивления. — Понимаете, записи в родовой книге должен делать обязательно живой человек, и желательно (хотя и не обязательно), чтобы это была женщина.

— Я не человек! — Попыталась воззвать к разуму призрака Дариона, уже сообразившая, куда направляется барон, но еще не решившая, следует ли потакать его безумным идеям и своему любопытству.

— Ничего, главное, что живая, — заверил Оввер, свободным плечом налегая на тяжелую дверь родового святилища.

Вырезанные на дубовом полотне лики предков, казалось, неодобрительно смотрят на будущих святотатцев. Леди поежилась под их пустым тяжелым взглядом, и напомнила себе, что барон сам уже давным-давно предок, и знает, что делает, а Оввер в который раз подумал, что городскому плотнику, который ваял это безобразие, надо было руки оторвать. И вообще, следить за исполнением такого заказа лично, а не переваливать на управляющего — знатное уродство, сделанное из мореного дуба, который не брало ни время, ни сырость, ни жучки-древоточцы, грозило пугать еще не одно поколение посетителей.