Работа над ошибками (СИ)

Всю зиму потом приходила в себя. Генаша возмущался. Считал — работа и беды ближних отнимают меня у семьи. Это он врал, конечно. Все свободное время я старалась быть дома, с семьей. Просто свободного времени почти не было. Да и тягостно жить с нелюбимым человеком. Днем куда ни шло. А вот по ночам! У меня всегда была куча отговорок: устала, плохо себя чувствую, от запаха спиртного меня тошнит и так далее. Но если отговорки не помогали, то я крепко закрывала глаза и представляла себе, что это я с Иваном. Помогало. Но не очень. Ощущения совсем не те. Иногда меня прямо выворачивало наизнанку. Что значит — сердцу не прикажешь. Но все-таки как-то держалась. Старалась изо всех сил. Генаша по-своему тоже старался. Например, старался удерживаться от рюмки. Иногда успешно. Иногда не очень. Так… попивал… Но весной сломался. Запил. Не перенес смерти отца.

Свекор умер в середине мая. Простудился на работе. К врачу не пошел. Лень было. Болел на ногах. Ну, и, как осложнение, заработал воспаление легких, плеврит. Весь апрель кашлял и хрипел на вздохе, хватался за сердце. Когда свекровь погнала его к врачу, было слишком поздно. Он пролежал в больнице всего неделю и умер в реанимации.

Свекровь приняла его смерть покорно. Плакала потихоньку. Никита, примчавшийся помогать, грустно констатировал:

— Ты у нас, Катюха, если так дальше пойдет, станешь главным специалистом по похоронам.

Действительно. Свекра я хоронила с полным знанием дела. От свекрови и мужа помощи не было никакой. Генаша не вылезал с кухни. Сидел там с бутылкой, пьяно бухтел себе под нос. Свекровь молилась у нас в маленькой комнате. Я раньше и не подозревала, что она истово верующая.

Ну, верующая или не очень, а делать свекровь ничего не собиралась. Как впрочем и ее сын, мой муженек то есть. Получалось, хоронить придется мне, больше некому. От родни пришли телеграммы: «… будем к погребению…». Вот так. И что делать? Я решила: пусть себе свекровь плачет спокойно. Мне-то плакать некогда. Хотя желание уронить слезу возникало. Почему нет? Покойный свекор был тихим, безвредным. Особой симпатии ко мне не проявлял, но и не обижал никогда. Мы с ним ладили. Если его близкие в скорбный час решили умыть руки, то пусть хотя бы сноха проявит о нем последнюю заботу.

Помогали мне бабушка и как всегда Никита с Лидусей. Лидуся вообще была на высоте. Но скорбные дни прошли. Никита вернулся к жене и к физике. Лидуся занялась устройством своих личных дел. А я осталась с невыходящим из «штопора» мужем. Это было трудно еще и потому, что с осени пришлось взять часы. Поначалу в 4-5-х классах. Вечерникам с третьего курса настоятельно рекомендовалось преподавать. У меня третий курс был уже за плечами. Вот так и крутилась. Школа, маленький Димка с бабушкой, тетради на проверку, институт и пьющий муж. Сперва я боролась за Генашу. Боролась отчаянно. Уговаривала, упрашивала. Бегала за помощью к Татьяне Ивановне. Та советовала уступать Генаше, дескать, будет лучше. Я уступала. Старалась ублажить во всем. Сама предлагала себя в постели. Только бы ему дома было хорошо, только бы он не ощущал потребность выпить. Потом начался новый этап. Я находила его в гостях у приятелей, у винного магазина. Отбирала и прятала деньги. Убеждала лечиться, скандалила, грозя разводом. Умоляла и снова скандалила. Он плакал, стоял на коленях, бил себя кулаком в грудь и клялся страшными клятвами. Завязывал в очередной раз. Но держался недолго. И снова плакал, снова стоял на коленях, снова униженно просил прощения.

Светлым пятном за весь тот год стала только Лидусина свадьба. Я хорошо отдохнула и повеселилась. Смеялась над Лидусей. Она после школы встречалась со многими. Красивая. Вот за ней и ухлестывали. А замуж вышла за кого бы вы думали? За невысокого, худенького, не слишком привлекательного и интересного Сашку Мирного. За эту вредину. Правда фамилию его не взяла. Хохоча, заявила, что такая фамилия не подходит к ее характеру. Сашка млел возле Лидуси и обожал весь мир. Меня он умилял такой своей трепетностью. И представить раньше подобного не могла. Помнила Сашку дерганным, вредным, вечно нарывающимся на неприятности парнишкой. Немудрено. Мать у него попивала. Отец и попивал, и хулиганил. Во дворе Сашку не больно жаловали. Вот он и выживал в этом неласковом к нему мире за счет своей вредности, настырности. Теперь, похоже, исчезла необходимость защищаться, атакуя. Жизнь повернулась к обозленному человеку своей доброй стороной. И Сашка был счастлив. Сашка сиял. Душа его пела так громко, что все окружающие явственно слышали эту песню.

Я искренно радовалась за Лидусю, за Сашку. Дай Бог им счастья! Еще радовалась за себя. Во-первых, Генаша умудрился не напиться. Вел себя вполне достойно и, следовательно, не испортил людям праздник. Во-вторых, на свадьбе не было Ивана. Я слыхала, как кто-то из гостей спросил про него у Василия Сергеевича. Тот, огорченно вздохнув, дернул рукой:

— А-а-а… Деньги присылает регулярно. Иногда пишет. А так… Отрезанный он ломоть, чего говорить? Вот только дочка и радует.