Радости моего детства

Потянувшись, киска направилась в дальний угол комнаты и нырнула в лаз подполья. Пошебуршав там, выбралась наверх и припала к лакушке[4] с молоком. Я брата тормошу, что кошка напроказничала и надо бы уничтожить следы её пребывания в подполе, а то будет пахнуть. Брат согласился, дал мне спички, я подожгла щепу и бросила в лаз. Будучи аккуратной девочкой, прикрыла отверстие в крышке погреба дощечкой… Мусора и хлама в подвале хватило для подпитки огня, тяга была хорошая, и вскоре из-под половиц стал пробиваться дым. Тогда мы, прихватив кошку, недолго думая, нашли себе укрытие под столом, накрытым тяжёлой плюшевой скатертью, концы которой доходили до пола…

Люди верно говорят, что материнское сердце – вещун. Мама потом рассказывала, что у неё внезапно сжалось сердце от дурного предчувствия, и она выскочила из книжного склада, где разбирала с продавщицей новые поступления, крикнув на бегу, что с детьми случилась большая беда. Когда мама добралась до дома и рванула дверь на себя, из комнаты повалил густой дым. Всё же она смогла определить, где источник возгорания, и выхлестнула в подвал весь запас воды из бочки. Потом схватила ведро с приготовленным для коровы пойлом и вылила туда же. Тут ей на помощь подоспела соседка, и вдвоём им удалось справиться с огнём. Нас, сомлевших, вытащили из-под стола…

Очнулась я уже в комнате на втором этаже. Туда нас как погорельцев и переселили. Но долго жить там не пришлось: отец получил очередное назначение… И мы снова плывём на пароходе по Оби: вместе со всем скарбом и коровой. Временным пристанищем в городе К. стал для нас гостиничный домик в лесном массиве. Мама белила и красила служебную квартиру, выделенную для нашей семьи; отец был целиком поглощён выпуском газеты, мы же с братом оставались в гостинице. Вернее, я сидела в номере, а брат, настращав меня встречей с волками и медведями, если вздумаю выйти в парк, надолго исчезал. Ему хотелось обзавестись друзьями, сбегать на речку… да мало ли у мальчишек затей?! А тут приглядывай за несмышлёной сестрицей…

Делать было нечего, но потихоньку любопытство пересиливало страх, и я выглядывала за дверь, изучая ближние кусты: не притаилось ли там чудище? Ни бора, ни даже перелеска я дотоле не видела, и мне этот парк показался дремучей тайгой. Поначалу делала несколько шагов и возвращалась к крыльцу, а потом, осмелев, уходила по тропинке мимо сосен, но всё время оглядывалась, чтобы видеть дом. В парке было сумрачно, дремотно и безлюдно. Никто не попался навстречу: ни звери со зверюшками, ни лешие с кикиморами, ни даже избушка на курьих ножках.

Набрав в подол сухих шишек, стебельков с костяникой, всяких былинок-травинок и веточек, устраиваюсь на крылечке и приступаю к увлекательному заделью[5]: мастерю из лесных находок нехитрые игрушки, заменяющие мне кукол. Первые шаги к осознанию того, что природа – это кладезь для творчества, – пусть коряво, но сделаны!..

Меж тем брат разведал, где находится санаторный детский дом, в котором мама получила работу воспитателя. И мы отправились знакомиться с её подопечными. Дети нам обрадовались, показали, как они живут и чем занимаются, а потом повели в столовую. Мне понравились и спальни – уютные и светлые, и манная каша с компотом. И я даже позавидовала детдомовцам.

Узнав об этом, мама назвала меня глупой девочкой, не понимающей, как плохо жить без родителей. Брат вступился за меня: мы сами, как сиротинки, целыми днями одни. Мама пристыдила нас: папа, какой бы он ни был усталый, всегда играет с нами – качает на ноге, кружит по комнате, катает на спине, подкидывает вверх, а детдомовцы не знают такого счастья.

Нам с братом стало жалко сирот, и мы решили поделиться с воспитанниками домашним счастьем. Вот только одно не понравилось, что дет домовцы зовут Мамой нашу маму. Наша мама – это наша мама и ничья больше! А мама сказала, что жестоко запрещать сиротам называть своих воспитателей мамами. Думаю, что наша мама, даром что недолго проработала в детдоме, нашла путь к сердцу ребятни, расположив их к себе добротой и отзывчивостью. Многие годы спустя, став взрослыми и самостоятельными людьми, её бывшие питомцы разыскали нас и с порога закричали, что пришли к своей дорогой Маме…

А тогда мама доверила старшей воспитаннице ключ от нашей квартиры, и ребятишки стали часто бывать у нас. Все с удовольствием играли в школу, хотя «учительниц» было много, а ученица всего одна.

Азбуку я быстро выучила, но складывать буквы в слова у меня никак не получалось. И я хитрила: по памяти повторяла за «учительницами» целые абзацы, водя пальцем по строчкам и делая вид, что действительно читаю. Однако наставница постарше разоблачила мои уловки, дав прочесть незнакомый текст. Что и говорить, конфуз случился грандиозный. Но умная девочка не стала меня стыдить, а, взяв со стола газету «Правда», ткнула пальцем в название и попросила назвать буквы. Я их перечислила, и тут у меня в голове словно что-то «расщёлкнулось». Буквы сложились в слово, и оно вылетело из меня: «Правда»!