Радуга тяготения

– Здрасьте, товарищ. Как раз поспели к Атомному Чили Дуэйна Клёви! Тащите лавку, присаживайтесь, а? Йяаа-ха-ха-ха! Тут эта малышка, как-ее-там, – хмыкнув и помацав девчушку, пока та размещает свою ношу на неимоверной меховой куче, занявшей почти весь подвал, – она бывает болтлива. Надеюсь, вам не кажется, будто мы тут чем-то незаконным занимаемся – все-таки в вашей зоне.

– Отнюдь, майор, – нащупывая русский акцент, который выходит, как у Белы Лугоши. Клёви, тем не менее, извлекает пропуск: по большей части написан от руки, а там и сям наставлено печатей. Ленитроп вглядывается в рукописную кириллицу по низу страницы и разбирает подпись Чичерина. – А. Я пару раз координировался с полковником Чичериным.

– А слыхали, что было в Пенемюнде? Какие-то подлюки проникли и выкрали Шпрингера прям из-под носа у полковника. Во как. Дер Шпрингера знаете? Это бяка, товарищ. Стока стульев оседлал, что свободным предпринимателям, нам вот со стариной Драным Зубциком уж не уместиться.

Старина Драный Зубцик, кого мамаша, миссис Зубцик, назвала Клейтоном, ныкается за кипой норковых манто, целя 45-м в живот Ленитропу.

– Слышь, кореш, он нормальный, – окликает его Клёви. – Притащи-к нам еще шампани, будь добёр. – Зубцик – жиртрест под стать Клёви, носит роговые очки, а макушка у него блестит, как и вся морда. Они стоят, обняв друг друга за плечи, два улыбчивых толстяка. – Иван, перед собой ты видишь 10 000 калорий в день, – показав большим пальцем на два пуза и подмигнув. – Зубцик у нас будет Царской Цацей, – и оба покатываются со смеху.

Но это правда. Зубцик и в самом деле нашел способ нажиться на передислокации. У Специальных Служб он скоро выхарит исключительный контракт на организацию праздников Нептуна на каждом транспорте, какой меняет полушария. Сам Зубцик будет Царской Цацей везде, где только сможет, – это уже вписано. Он грезит о поколениях пушечного мяса – одно за другим они с трудом подползают на коленках целовать ему пузо, а он жрет ножки индеек и рожки мороженого и пальцы вытирает о волосы «головастиков». Официально он – один из американских промышленников, прикомандированных тут к Техслужбе, разведывает германское машиностроение, в частности – тайное оружие. Дома у него фабрика игрушек в Натли, Нью-Джерси. Кто забудет неимоверно популярного «Смачного Самурая» – в этого пупса заливаешь кетчуп, потом тычешь штыком в какую-нибудь щель доступа, после чего он разлетается на куски – на 82 куска, реалистично мягкий пластик – по всей комнате? и-или «Сэма-Шаркуна» – развивающую игру, в которой нужно подстрелить негритоса, пока не улизнул через забор с арбузом, тренировка рефлексов для мальчиков и девочек всех возрастов? Пока что предприятие само собой управляет, но Зубцик устремлен в будущее. Потому и занялся мехами, а Михаэлькирхе – перевалочная база всего региона.

– Сокращение. Надо капитализировать – хватит продержаться, – плещет шампань в золотые потиры, – пока не увидим, куда идет. Я-то сам думаю, у этого V-оружия большое будущее. Разовьется так, что мама не горюй.

В старой церкви пахнет пролитым вином, американским по́том и недавно горевшим кордитом, но все это новые инородные элементы, коим не удалось покончить с доминирующим католическим ароматом: ладаном, воском, эпохами кроткого блеянья с уст паствы. Входят и выходят детишки, приносят меха и уносят, болтают с Людвигом, а вскоре зовут его с собой пошарить в товарных вагонах на сортировке.

У Зубцика в штате – где-то сорванцов 30.

– Я мечтаю, – признается он, – всех этих детишек привезти в Америку, в Голливуд. Мне кажется, они сумеют пристроиться в кинокартинах. Слыхали о Сесиле Б. Де Милле – он продюсер? Мой зять с ним корешится. Можно, наверно, обучить их петь, например, детский хор, заключу с Де Миллем комплексную сделку. А он их будет брать на крупные массовки – моления там, оргии…

– Ха! – возопляет Клёви, фыркая шампанским, зенки таращит. – Нормально ты себе мечтаешь

, старик! Продашь цуциков Сесилу Б. Де Миллю, так уж они точняк не петь будут. Он этот кодлячок на галеры сдаст! Йяаа-ха-ха – ну да, прикуют их к веслам, тока и будут жопы рвать, тащить Генри Уилкоксона к закату драться с греками или персами какими.

– На галеры? – ревет Зубцик. – Да ни в жись, ей-богу. Де Миллю тех цуциков с мехом похерить!