Радуйся, пока живой

— Так сбавьте цену, Гарий Львович, — улыбнулась самой своей завораживающей ассирийской улыбкой. — Или обговорим рассрочку.

— И то и другое противоречит моим убеждениям, — веско заметил старый упырь. — Но выход однако есть.

— Какой же?

— Не знаю как и сказать, не обидишься ли, — Гарий Львович заерзал, зашуршал мослами: Светика чуть не стошнило от его плотоядной гримасы, но она уже поняла.

— Помнишь, деточка, как в романсе поется: красота ее с ума меня свела. Старичка пожалеть некому, а ночи длинные. Так бывает одиноко.

— Только и всего?

— Действительно, — кивнул упырь. — Против трехсот тысяч — сущий пустяк.

— Да вы разве что-нибудь еще можете?

— В том-то и штука, — обрадовался ее понятливости. — В том и вся проблема. Сумеешь угодить старичку, чтобы как у молодого, бери Крупье задаром. Не сумеешь…

— Сумею, — уверила Светик, — Уж что-что, а это я сумею.

Часть третья

1. Допрос по-китайски

Ехали долго и далеко. Выскочили на Минское шоссе. Двое бугаев плотно сжимали Лизу с боков. Водила в беретке, тоже молодой да из ранних, всю дорогу насвистывал себе под нос что-то вроде чижика-пыжика. Тяжело было его слушать. Лиза спросила:

— Может быть, юноша, вы что-нибудь еще знаете, кроме этой замечательной песенки?

Водила не удостоил ее ответом, но засвистел громче и наслаждался своей музыкальностью до тех пор, пока один из бугаев не процедил сквозь зубы:

— Заткнись, Санек. Надоело, в натуре.

Водила заткнулся и включил динамик. Ночь выдалась беззвездная, серая, как полотно. На душе у Лизы кошки скребли. Как там Сережа без нее? Думает ли о ней? Как все истинные мужчины, он тяжко переносил вынужденное бездействие, капризничал, обижался по пустякам, изображал из себя страдальца. Ее это умиляло.

— Мальчики, не позволите ли закурить? — обратилась она к бугаям. Те немного раздвинулись, а один любезно щелкнул зажигалкой. В поведении бычар с самого начала было что-то неестественное, противоречащее их обычным повадкам: они не озорничали, не хамили, не домогались, — и единственное, в чем могла их упрекнуть иностранная подданная Элен Драйвер, так это в чересчур плотной опеке, но уж это зависело не от них, а от воли пославшего их хозяина. Вообще-то продвинутый молодняк со скошенными затылками, расплодившийся по Москве, как саранча, был самым предсказуемым человеческим материалом из новорусского стада: этакая пародийная копия суперменов из американских боевиков. Но с этими было что-то не так. Любопытно. Лизу учили не оставлять без внимания выпадающие из обычного порядка вещей факты. Никогда нельзя предугадать заранее, что несет в себе угрозу, а что — спасение.

— Хотелось бы знать, юноши, — произнесла она весело, дружески, — далеко ли до места?

Сначала никто не ответил, лишь водила приглушил звук динамика, но потом тот, кто дал прикурить, а до этого попросил водилу заткнуться, опять проявил себя полноценным интеллектуальным партнером.

— Спешите куда-то?

— Нет, не спешу. Но ваш начальник сказал, что контора рядом, а мы едем и едем.

Она не видела, но почувствовала, как собеседник улыбнулся.

— Он нам не начальник. Мы из разных учреждений.

Без сомнения, это не совсем обычные бычары. Лексика не та. У обычного от слова «учреждение» заклинило бы горло. Точнее, функционально это, разумеется, бычары, но более тщательно откалиброванные.

— Вот как? Вы разве не из органов?

После этого вопроса все трое, включая водилу, дружно заржали. На этот раз пошутил водила:

— Мы не из органов, девушка, мы сами органы. Хочешь покажем?

Получилось хотя и грубовато, но остроумно.

Вскоре приехали. Загородный особняк с двухметровым забором. Глубокая ночь. Лизу сдали с рук на руки внутренней охране. На прощание она получила добрый совет от интеллигентного бычары:

— Хоть ты американка, хоть кто, особенно не залупайся. Они всяких потрошат. Им без разницы.

— Кто — они?

— Скоро узнаешь.

Лизе, естественно, не могло прийти в голову, что она в точности повторяет недавний путь Левы Таракана, но по загадочному стечению обстоятельств получилось именно так. И встретил ее в каминном зале не кто иной, как психиатр Сусайло. Утомленный ночным бдением, с рюмкой в руках он сидел перед пылающим чугунным зевом, и нижня подмокшая губа была у него брезгливо оттопырена больше обычного. При появлении Лизы он слегка переменил расслабленную позу, повыше поднялся в кресле и жестом указал гостье на свободный стул.

— Садитесь, Элен, или как вас там… Впрочем, неважно. Это ваши проблемы. Нам требуется лишь уточнить кое-какие детали.

Лиза присела на указанное место. Попыталась идентифицировать этого человека, но память молчала. Она видела его впервые. Как и «администратор» в отеле, он не счел нужным представиться. Показательный штрих и, вероятно, не случайный.

— Прежде чем отвечать на ваши вопросы, — твердо сказала она, — я хочу выяснить: это что — похищение?

— Пока нет. Все будет зависеть от вашего поведения. От того, насколько вы чистосердечны.

— В таком случае я требую вызвать адвоката и консула. Как американская подданная…