Рай и ад. Великая сага. Книга 3

А вот отношения с К. у молодой пары лучше не стали. К. отказывается приглашать их в дом и вообще делает вид, что их нет в городе. Юдифи приходится навещать дочь тайком, как и меня. Я согласна с тем, что война искалечила многие жизни, но бывают случаи, когда мне больше не жаль таких людей, а их поступки не вызывают ничего, кроме досады. Нынешнее поведение Купера и его отношение к своей семье не оставляет места для жалости. Во всяком случае, у меня…

…Сына Сима, Гранта, уже юношу, прошлой ночью у развилки схватили куклуксклановцы. Его и двух его друзей продержали где-то с час, устроив то, что они называют «танцевальным состязанием». Под прицелом ружей всех троих заставили приплясывать, держа на головах ведерки с водой. Звучит, возможно, по-детски. Однако Грант вернулся домой с безумными глазами, перепуганный до смерти. В этот раз хотя бы никто не пострадал. А вот на прошлой неделе Джозефа Степто несколько таких же мужчин в балахонах высекли, а потом, окровавленного, завернули в простыню, намоченную в соленой воде, и бросили у дороги. На следующий день он и его жена исчезли из своей хижины возле епископальной церкви, и больше их никто не видел. Джозеф С. был капралом окружной цветной милиции. Грант тоже в ней состоит.

Я не понимаю, как одна группа мужчин может выглядеть одновременно и нелепо, и угрожающе, но именно такова загадочная природа этого «клана».

Ездила в Чарльстон повидать Тео и Мари-Луизу и еще раз обратиться с просьбой к Докинзу…

– Нет, – ответил тучный мужчина.

Среди писем и бумаг на его столе Мадлен заметила дешевую книжку в бумажном переплете «Твоя сестра Салли». Она уже видела такую же раньше. Ее привезли с Миссисипи, и в ней описывались разруха и грабежи, которые ждали белых под властью чернокожих законодателей. У Геттиса в магазине всегда было в продаже несколько экземпляров.

– Леверетт, – Мадлен едва сдерживала раздражение, – Монт-Роял приносит солидную прибыль. Мы даже начали отстраивать дом, и я вполне в состоянии вносить по закладной больше, чем сейчас, каждый год. Мне совершенно не хочется переплачивать такие огромные проценты.

Темная мебель кабинета гармонировала с темно-зеленым плюшем кресел. Докинз тоже сидел на таком кресле.

– Я повторяю еще раз: такова политика банка, – сказал он. – Никаких досрочных платежей. – Он облизнул губы. – Если вы отказываетесь проявлять гибкость, то и мы тоже.

– Гибкость… – с горечью повторила она. – Вы снова о том, чтобы закрыть школу? А ведь когда-то вы были человеком либеральных убеждений. Почему же вы так категоричны?

– Потому что эти школы для ниггеров никакие не школы. Это политические кружки. Все консерваторы решительно против них. – Консерваторами недавно стали называть новую антиреспубликанскую коалицию демократов и бывших вигов.

– Уэйд Хэмптон тоже организовал школу в своем имении. А он – общепризнанный консерватор.

– Да, только запятнавший себя неуместными взглядами определенного толка. Нет смысла говорить о генерале Хэмптоне. Он – особый случай.

То есть неприкосновенный. А я – нет.

– Леверетт, мне бы очень хотелось понять, почему вы с таким неприятием отказываете людям в малейшей возможности получить хоть какое-то образование?

– Не людям. Ниггерам. Сама идея их обучения губительна для Южной Каролины. Сначала эти женщины с Севера начали их учить на острове Святой Елены. Потом ваша школа. Теперь эти бесплатные. В результате мы не только получим мстительных ничтожеств, которые будут нами править, но еще и взвалим на наши плечи финансовое бремя этих оскорбительных школьных налогов.